Если москвичей испортил квартирный вопрос, то писателей – дачный. Сидим с Евтушенко в коридоре, дожидаясь своей очереди к большому начальнику. Евгений Александрович буквально страдал оттого, что никто из просителей, уткнувшихся в бумаги, не узнаёт и не замечает его, всенародного.