Вечер шестого января я встречал дома. Было тихо, лишь поскрипывала моя челюсть, страстно разминавшая на зубах сервелат. Я нежно смотрел на причудливую игру света праздничной гирлянды на жирной сёмге. Был тот редкий волшебный миг, когда мир кажется местом полным гармонии и экзистенциальной справедливости. В тот миг, когда я неспешно орудуя столовым серебром отделял рябчика от буженины, зашумел дверной