О, Звенигород, в котором никогда не был до сегодняшнего дня. Лет с трех звучало во мне твое романтичное имя. И зачем меня к тебе, о Звенигород души моей, сегодня понесло? Помню, что это было самое длинное слово из тех, что я мог выговорить. А теперь? Какой-нибудь икосододекаэдр или, не к ночи будь помянуты, эмпириокритицизм и экзистенциализм, кроме насмешки ничего не вызывают.