Когда моему достопочтенному родителю исполнилось лет пятьдесят пять или пятьдесят шесть, ему неожиданно ударила в голову моча. Хотя, может быть это была не моча. Просто одним теплым весенним утром, когда первые лучи солнца только начали появляться из-за горизонта, а птицы, собираясь стайками на еще не распустившихся кустах сирени весело пели какую-то попсу, он въебал несколько ложек отборного говна. Не знаю, может доктор прописал, может модно это было в то время. В любом случае, говно, как и следовало ожидать, оказалось не свежим. Не знаю, бывает ли свежее говно. Наверняка нет. Но лучше, чтобы все-таки бывало. Хотя бы иногда.
Примерно в то же самое время, когда говно в голове моего многоуважаемого отца прижилось и начало давать ростки (опять же вопрос к знатокам - может ли говно давать ростки?), на одной из тусовок в отеле Radisson он познакомился с чудесным созданием лет двадцати пяти - сисястая блондиночка с роскошной фигурой, голубыми наивными глазками, нежной бархатной кожей и ресницами, один взмах которых способен растопить даже самое холодное сердце. У моего отца тоже имелось несколько аксессуаров, которые заставляли молодых женщин, мечтающих о беззаботной и роскошной жизни, обильно мочить свои трусики какой-то вязкой жидкостью, - толстый кошелек, квартира на Невском, загородный дома, солидный счет в банке и последняя модель «Ауди» с водителем.
Надо сказать, что после того, как очередная папина жена отправилась восвояси по Руси, получив предварительно жалкие отпускные, мой родитель довольно часто менял баб. Среди них были представительницы разных возрастных категорий - от двадцати до тридцати лет. На женщин постарше папин хуй категорически отказывался вставать, как бы те не старались. Никто из них надолго в жизни моего отца не задерживался - получали сто долларов на мороженое и исчезали бесследно. Не в том смысле, что их закапывали в дремучем лесу, а в том, что папа грамотно держал дистанцию и при последующих контактах делал вид, что не понимает о чем речь.
Но новая роскошная знакомая по имени Катя смогла чем-то его заинтересовать. Ну, смогла и смогла. Как говорится, флаг ей в руки. Я не имел ничего против ее частых визитов в дом отца. Во время которых, кстати, я и сам часто присутствовал. Сила упругости, которая сопровождала Катю везде, где бы она не появлялась, доставляла мне нешуточное эстетическое удовольствие. Надо напомнить моим дорогим читателям, что тогда я еще не превратился в дряхлого старика, был спортивен, подтянут, обаятелен и харизматичен. Я нравился Кате, а она нравилась мне. Со временем мы подружились (в том смысле, что я не оставлял надежды ей засадить).
В один прекрасный день влияние милой девушки на отца достигло своей критической отметки.
- Я хочу сделать Кате предложение, - сказал мой достопочтенный родитель в одно не менее прекрасное утро, чем то, когда он неосторожно въебал говна.
Я поперхнулся достаточно большим глотком кофе и почувствовал, что непременно должен что-то сказать. Одно дело, когда отец тратит деньги на своих женщин. Это его деньги и он вправе тратить их на что угодно в любых количествах. Так же он вправе менять женщин, как перчатки, доставляя им попеременно, то удовольствие, то боль. Тут все зависит от того, на что они изначально рассчитывали. Катя рассчитывала на многое, но в отличие от своих предшественниц оказалась на редкость умной сучкой.
- Катя милая девушка, но не более того, - так прозвучала фраза, которая имела примерно следующий смысл: «Нахуй мне сдалась мамаша-ровесница».
- Я понимаю, к чему ты клонишь, - спокойно сказал отец. - Мне хочется, чтобы кто-то позаботился обо мне на старости лет и почаще брал мои яйца в рот.
Примерно год назад я писал о своем неудавшемся браке. Тогда я говорил о том, что и папа, и его друзья многократно говорили мне, чтобы я не совершал эту ошибку. Я ее все-таки совершил. И только чудом все закончилось благополучным разводом. Прошел год, и теперь уже не я, а мой умудренный опытом и сединами отец собрался наступить на те же грабли, от которых он совсем недавно пытался уберечь своего сына. Я лишь попросил его не торопиться с предложением, подождать недельку, все хорошо обдумать и принять окончательное решение.
Конечно, за неделю (да и за месяц) ничего бы не поменялось. Даже вмешательство папиного лучшего друга и по совместительству его адвоката Сергея Николаевича с его железобетонными доводами было проигнорировано. Дело было в другом - папа уезжал из страны на несколько дней. Катя оставалась в Санкт-Петербурге (хотя, пыталась напроситься с ним), и я планировал провести с ней время за весьма недвусмысленным занятием...
Тут вынужден констатировать, что продолжение последует, потому что я изрядно заебался писать так много букв.