Из городка я стал выбираться примерно на закате, может быть, чуть раньше. Добрый человек проводил меня как смог, я, наконец, попробовал, что есть "Honda Transalp 650" и понял, какой мотоцикл у меня будет следующий -- и потихонечку погнал Четырёхсотого в сторону града Москва.
Эта трасса в светлое время суток, особенно в закатное -- просто красота. Справа лес. Слева лес. Настоящий, русский, с ёлками да корягами, не какая-то там парковая зона. Запах там -- ни в сказке сказать, ни пером описать. Ощущение, что вот сейчас на трассу выйдет леший али кот учёный и начнёт просить подкинуть до Москвы, меня не покидало. И главное, пустота. На протяжении двадцати километров почти ни одной коробки о четырёх колёсьях. Только дорога, только лес,
* * *
До дома, как подсказывала навигация, было всего восемьдесят пять километров. Раз плюнуть, да? Единственное, что меня как-то заставляло быть настороже -- асфальт. И эпичный обгон двух фур с последующим приземлением на травку. Как говорил один товарищ, странное дело тутама получается: налог есть, а дорог нема. Я ехал и получал слабые, но всё же ощутимые пинки в задницу. Последней как-то всё равно, а вот за подвеску да вилку зело беспокойно.
Как только я проехал пост ГАИ, дорогу как подменили. На неё стремительно наползала темнота. Трасса от Берендеево до Подольска -- ни фига не Москва. Зная хвамилие Чукотского Оленевода всея столицы, скажу такое: господа, маненечко за МКАД -- и вам, пардон за банальность, житуха наоборот покажется.
Картина Репина маслом такая: по всему полотну трассы выбоины. Даже нет, не так: Выбоины, блядь. Продольные. Попечные. Какие хошь. Трёх или пятиметровые трещины в асфальте. Машина попадает туда колёсьями, и конструкцию Соичиры Хонды начинает колбасить так, что тут не то что подвеска и вилка, живым бы отстаться. Август месяц, надо сказать, штука хорошая -- днём, когда солнышко. Когда ночь, вообще-то как бы немножечко холодно. Не до инея на яйцах, но ощутимо весьма.
Короче. Сорок километров в час максимум. Трасса такая, что трассе сей на органе определённом я придавал верченье, несовершенство бытия попутно матеря. Темнота. Штатная фара Четырёхсотого хороша в городе с освещением, хороша в небольших тёмных двориках. Но там она была бесполезна, я словно ослеп -- ни дальний, ни ближний свет не давали должного прочтения полотна. Слева фигачат фуры и БЧД. Фигачат со скоростью за сотню,
создавая такие потоки воздуха, что это чувствует не только тело, но немножко и мотоциклет. И молотят ксеноном в зеркала, суки. Когда в глаза резкий свет, и ты пытаешься как-то всматриваться в темноту -- ни хрена не видишь, это биология с анатомией. И колотун, колотун, колотун!
Я смотрю на навигатор. Там расстояние смешное, шестьдесят километров. Сплошная прямая, ничего сложного.
Километры. Ползут. Убийственно. Медленно.
* * *
Принимаю решение: остановиться и покурить, как-то придти в себя. Подъезжаю к обочине, торможу. Вижу -- что-то белеет рядышком. Закуриваю, подхожу поближе.
Похоронный венок на кресте. Кто-то тут погиб. Курю. В себя прихожу как-то слабо. Потому что колотун. Из-за леса я мог видеть луну. Она в ту ночь была здоровенная, размером с пятак, кроваво-жёлтая. И самое поганое, с собой ни креста, ни чеснока, ни кола осинового, ни хотя бы монтировки -- ну, чтоб не совсем с голыми руками на вампирьё-то поганое переть.
Голова. Начинает. Слегка. Отказывать. Мысли начинают в голову лезть всякие мистические, и прочая магическая херня. Что в этот пиздец я заехал не просто так. Что намёки тут идут такие, что ну его нахрен вообще, эту секретную миссию с разведкой. Ну отказывает операционочка слегка, подглючивает.
А ехать надо. Потому что колотун, потому что жрать охота, потому что, в конце-то концов, меня там ждут. Кофий. Тексты. Видяхи те же. Была мысль -- заночевать в лесу, развести костёр, поужинать святым духомЪ и сосновыми шышками. Но потом отказался от этой затеи. Потому что лес, в него на квадроциклете въезжать надо или, на самый крайний случай, эндуро либо кроссовом мотоцикле. Четырёхсотый -- он для асфальта. Причём, подчеркну особо, для нормального асфальта, раз заехал в лес -- и уже не выехал, а по весу CB-400 ни разу не велосипед, над башкой особо не подымешь.
Покурил я ещё разок, и тронулся в путь. Только отъехал -- слепошарая фара Четырёхсотого выхватывает из темноты труп, кажется, собаки, только что сбитой. На протяжении четырёх-пяти километров через каждые пятьсот метров -- венок, венок, крест, венок, крест, крест. Эта дорога проклята. Здесь побилась насмерть куча народу, и судя по всему -- из летящих как хрен его знает кто фур и обладателей БЧД. И мотоциклидзе, тем-то там башню себе свернуть как нефиг делать.
Мимо плавно проплывали названия населённых пунктов: деревня Судимля, речка Рожайка, посёлок городского типа под названием Куреево. После него, насколько мне удалось восстановить фрагменты данных, через какое-то время начался Подольск, появилось, наконец, электрическое освещение, я стал хотя бы видеть дорогу. Качество от этого не улучшилось, но хоть в откровенные ямы колёсьями я более не попадал. Ползли мы с черепашьей скоростью, даже не сорок километров в час, а где-то двадцать. Я не лез ни в какое междурядье.
Просто тупо не хотел, потому что в таком состоянии можно немножечко загреметь под колёса грузовика, которые в это время суток почему-то концентрировались именно на этом участке в чудовищной, ударной дозе. Я плёлся за поливалками, за какими-то мусоровозами, по позможности старался объезжать там, где это возможно. Приятного мало и, само собою, колотунище.
Но это был населённый пункт. Цивилизация. Не голая дорога с крестами по обочине.
Уже плюс десять очков.
* * *
Как только я въехал на вотчину Чукотского Оленевода, начался пиздей. Причём, не на Нахимовском проспекте и не на третьем транспортном кольце, там-то езда была ровной да гладкой. Пиздей начался на подступах к юго-востоку. Три урода, причём, подряд: один подрезал, второй чуть не вошёл в борт, нихуяшеньки не видя, справа, третий слева. На очередном перекрёстке где-то в районе улицы Сайкина на светофоре узрел двух мудаков из числа коробочников. Оные, выясняя отношения, не давали проехать автобусу. Я-то на мотоциклете, мне-то как-то пофиг -- проехал мимо и хер бы с ними. Но кому-то завтра на работу. Кто-то домой хочет попасть. А эти гондоны штопаные стоят, мнят себя дирижаблями, пальцы веером, сопли пузырями, в пальцастых корявках мобилы.
Позже я увидел этих дебилов, которые использовали дорогу с рядами машин как гоночный трек. Будто ебанутые, гонзали, не мигая, промеж КАМАЗ-ов, ГАЗ-ов и прочей тяжёлой грузовой техники. Хорошую теорию всё-таки придумал один человек. Пацаны чотко шли на премию Дарвина. Один на микроавтобусе, другой на какой-то пузотёрке. Но желать людям какое-то говно, даже таким представителям гуманоидной расы, я обыкновения не имею. Большой Дорожный Бог сам решит, в какой конкретно столб каждый из них, прошу прощения, уебётся. А старый индеец своё слово сказал.
Пришло осознание того, что почему-то в эту ночь концентрация ебанутой быдлятины на дороге особенно высока. И что надо быть осторожным, следить за собой, палить по зеркалам, палить спереди, палить даже по бокам. И ни в коем случае не лезть промеж рядов. Так и тошнил до Волгоградского проспекта. Там более-менее очухался. Но "на раёни" башка отключилась совсем. Дошло вплоть до того, что пропустил поворот на улицу Скрябина, под мостом, и зачем-то меня потащило в Кузьминки. Там я заехал во дворы и начал переть вроде бы в нужную сторону, но там окончательно потерялся, отключил двигатель, слез с аппарата и закурил. Пытаясь понять, что же за нафиг у меня творится под черепной коробкой, какая ж там шестерёнка-то не пашет, ёба, пацаны?
Внутренний бобёр в который раз выдохнул. Осмотрелся. Вспомнил, где я и кто я по жизни. Затушил бычок о сапог, прыгнул на Четырёхсотого да поехал. Дотянул.
Когда пристёгивал коня к Крокодилу, мне казалось, что трос-замок весит где-то тонну.
Дома резко перехотел кушать. Просто выпил воды и свалился замертво в кровать. Очухался только на следующий день. Трасса А-101 на обычном асфальтовом аппарате -- это вам не шутки ни разу.
P.S. Но вообще-то, на самом деле, перед этим был большущий позитив. Вот такой и даже больше:
Это так, для затравки :).