2017/01/16 23:42:51

Оксана Шалыгина родилась в 1979 году под Норильском.
Сегодня она во всех СМИ.
Дело в том, что Шалыгина вместе с 2-мя дочерьми (2008 и 2010 года рождения) спешно выехала из Москвы в Белоруссию, а потом на Украину, потом во Францию. Далее она собирается просить политического убежища во Франции.

На «Эхо Москвы» весь день идут разговоры об «утечке мозгов», о том, что уезжают лучшие.

А чем известна Оксана Шарыгина? Она – гражданская жена актуального художника Петра Павленского.

Не помните такого? Ну, как же: он прибивал свою мошонку гвоздями к брусчатке Красной площади, отрезал себе ухо, сидя на заборе Федерального медицинского исследовательского центра психиатрии и наркологии им. В.П.Сербского, поджигал двери исторического здания ФСБ на Лубянке.

https://i.ytimg.com/vi/vADLbqAumY0/hqdefault.jpg

Павленский лауреат нескольких премий, когда проходил суд по поводу его акции на Лубянке, за него вступались 128 художников, искусствоведов, арткритиков, кураторов, музейщиков и галеристов.

Но давайте вернемся к его боевой подруге. Вот отрывки из ее интервью «Радио Свобода».





– Когда вы познакомились с Павленским?
– 9 лет назад.

– Откуда ты?
– Приехала в Петербург в 16 лет из города Талнах – это маленький городок на севере рядом с Норильском. Убежала от безысходности и скуки. Рабочий город. Люди работают, приходят домой, смотрят телевизор, потом опять идут работать. И так каждый день. Полуживотное существование…Я поступила в институт, на журналистику, совершенно не понимая, интересно мне это или нет, – это был единственный способ сбежать.
В школе начала слушать "Гражданскую оборону", тексты были мощные, в них был протест, мне они были близки по духу. Впоследствии я общалась с разными музыкантами: мне казалось, что это интересная среда. Сейчас я понимаю, что музыканты – это обслуживающий персонал. Они работают за деньги, мало кто за идею. Оказалось, большинство музыкантов играют роль: потом уходят со сцены и становятся другими людьми. Эта ложь стала очевидной для меня.

– Как Петр тебе представился? Сказал – "я художник"?
– Он тогда еще даже в Мухе не учился, только поступал.

– Каким было первое от него впечатление?
– Каким было, таким и осталось. Это человек, который мне безумно приятен внешне, с которым весело и интересно, с которым никогда не скучно. Впечатление за 9 лет не изменилось.

– Вам нравятся одни и те же люди?
– Да, у нас похожие вкусы. Важный момент: у нас дружба прежде всего. Потому что не может быть отношений, основанных только на сексе, – это неинтересно, неплодотворно и тормозит работу. А если мы разделяем идеи, если человек наш друг – он может войти в наш близкий круг. Мы не используем понятие "семья", потому что это социально-политический конструкт, который подразумевает собственничество и отказ от свободы воли. Мы говорим “близкий круг”.
Взять, допустим, последний номер "Политической пропаганды" – мы делали его втроем, это был проект. Появилась девушка, которая стала нам симпатична, и мы стали вместе жить.

– Кто первый предложил?
– У нас все всегда вместе. Возник импульс, и мы пригласили ее к нам.

– А если человек не вызывает сексуального импульса?
– Нет, ну, безусловно, человек должен быть тебе внешне приятен.

– Сколько вы прожили вместе?
– Полгода, наверное.

– Она сразу к вам переехала?
– Сначала мы общались на тему каких-то проектов – был общий интерес к политическому искусству. Делились опытом, узнавали про Украину – она оттуда. Даже нашли выход, как можно помирить народы России и Украины. Последний номер "Политической пропаганды" почти полностью посвящен сильным женщинам. Наш союз стал итогом номера. Мы придумали ответ женщин патриархальному миру. Предложили украинским и российским женщинам объединяться при помощи мужчины, который не разделяет женщин, а, наоборот, становится посредником дружбы и любви. Личным примером показывали, что на запрос власти – разъединить народы России и Украины, настроить друг против друга – мы объединяемся. Для дружбы, работы и политической пропаганды.

– Насколько часто были такие истории, как с украинской девушкой?
– Были еще какие-то пробы, когда человек не вводился в близкий круг. Когда мы понимали, что он идейно не близок, – мы заканчивали отношения. Были какие-то девушки, но ненадолго и, в основном, это было неинтересно.

– А как вы детям этих партнеров представляете?
– С детьми вообще классно все, потому что они – наши дети, выросли с нами. Прекрасно знают контекст. Знают политическую ситуацию, знают, почему мы именно так именно живем. Приятие – их естественная реакция: да! классно, здорово. У нас появилась еще Вика, круто. Есть друг, ее любят и принимают.

О лжи:

– С ложью серьезный вопрос, очень. Вопрос цены слова. Слово – это все, что у нас есть. Если ты сказал, ты должен соблюдать договоренность. С этим связана одна история. У нас с Петей уже были свободные отношения, но существовал договор все друг другу рассказывать. Я нарушила слово. После действия ты можешь сказать тысячу слов, но они уже не будут иметь никакого значения и веса. Я долго думала, как я могу соединить разорванную связь между реальностью и своим словом. И в какой-то момент поняла, что нужно сделать. Я отрубила себе палец. Назначила себе такую цену за нарушенное слово – две фаланги мизинца. Потом рассказала Петру. Он согласился. Так связь между действием и словом была восстановлена. Я примерно неделю об этом думала. В какой-то момент решилась: сегодня. Пошла, взяла у соседки топор. Поставила стул, положила на него палец, и отрубила.

– Одним ударом?
– Нет, безусловно. Это только в фильмах показывают, как человек отрубает себе одним ударом палец. Либо у меня был тупой топор, либо сил не хватало. Я долго провозилась.

– Как ты не остановилась в процессе? Это же страшная боль.
– Самое сложное было начать. Было напряжение. Потом начала – и уже дальше было понятно, только вперед. Когда отделила палец, просто стерла с себя кровь и поехала в травмпункт на улицу Правды.

– От боли не закричала?
– А не было боли. Мне было настолько больно внутри, что наступило освобождение в виде телесной боли. Я не мазохистка, просто было то назревшее, что нужно было отделить, удалить. Эти две маленькие фаланги – вся ложь, которая была в моей жизни: я ее убрала, и ее больше нет.

Об образовании для детей:
https://pp.vk.me/c638830/v638830410/3fbe/Y4bYXEXilas.jpg
- Я, например, не знаю таблицу умножения. Очень плохо знаю географию, биологию, химию, физику, математику. То есть я в принципе из школы кроме ненависти к школе ничего не вынесла. Мне нравились литература и история. Да, я начала читать – но я читала бы и без школы. Десять лет я мучилась, а ради чего? Ради аттестата, видимо.

– Почему вы решили не отдавать старшую дочь в школу?
– Cначала хотели отдать. Даже записались, пошли на собрание. Там была женщина, которая рассказывала, как она будет учить детей…дисциплине, ходить строем и молчать. И честно сказала, что первые 4 года их будут учить дисциплине. И они должны ходить в форме. В общем, мы сходили на собрание – и вышли оттуда с пониманием, что хотим дать ребенку знание, а не вырабатывать у него рефлекс подчинения и стадного инстинкта. Не захотели такой судьбы для Алисы. Она живая, умная девочка, серьезно занимается шахматами и тайским боксом. В общем, образование решили пока взять на себя.

Квартира Петра Павленского и его соратницы в центре Петербурга – место примечательное: без обоев, без штор и вообще без мебели.

– Где шкаф с одеждой?
– У нас нет шкафа. Вот висит голубой, тряпочный – это шкаф.

– Это вся ваша одежда?
– Да, там какая-то одежда. У нас немного одежды. Там что-то еще на полу.

– Где кастрюли?
– Вон, на плите одна стоит. Можно чай заварить.

– Как вы умудряетесь жить, сведя свой быт к таким спартанским условиям?
– Наоборот, все очень просто и понятно. Есть место, где спать, место, где работать, где есть. У нас нет душа, но это сейчас, сделаем потом в какой-то момент.

– Нет душа, а как без него?
– Можно сходить в гости.

– По-твоему, это необходимый минимум вещей, который нужен человеку в принципе?
– Это минимум, который не отвлекает и не заставляет тебя хотеть большего. Люди перегружены вещами. ..Мы оба, Петя и я – официально не работаем. Мы делаем только свои дела. Занимаемся политической пропагандой. Это наш официальный род деятельности.

– Вы долго шли к такой минимизации быта? Когда квартира стала квартирой без шкафа, душа, посуды и занавесок?
– У нас никогда не было шкафа. Никогда не было занавесок. Были какие-то матрасы. На самом деле мы так жили всегда, никогда не было много вещей. Петя рассказывал, что в какой-то момент, он стал просто выкидывать из своего дома шкафы. Понял, что нет воздуха, что нужно срочно избавиться от лишних вещей.

– Ты тоже художник-акционист?
– Ни в коем случае. Я главный редактор журнала "Политическая пропаганда". Это журнал о политическом искусстве, который мы делаем вместе с Петром. В какой-то момент мы ощутили сильный недостаток информации о политическом искусстве, о том, как оно представлено в мире. Мы решили компенсировать это упущение. Сначала это был интернет-проект, потому что у нас вообще не было денег. Потом появилась печатная версия. И так как мы за экономику дара, то сами находим деньги на печать, а потом раздаем журнал бесплатно

– Ты участвуешь в его акциях?
– Нет. Я делаю свои. Вот, например, у нас была акция – презентация книги Александра Бренера и Барбары Шурц "Бомбастика" на выставке Зураба Церетели в Русском музее. Церетели – проститутка, которая ложится под любой режим и хочет удовлетворить его максимально. Режим, соответственно, поощряет его премиями, деньгами и большими выставками. Сам он, к сожалению, не приехал. Была его дочка. Я вручила "Бомбастику", которую прямо там же достала из себя. Так Бомбастика появилась в России.
http://www.online812.ru/mm/items/2014/6/4/0003/z11.jpg
– Она не поняла, откуда именно ты ее достала?
– Она была, видимо, в своих розовых мечтах, стояла с цветами, довольная очень. Я извлекла "Бомбастику", вручила, она взяла, мы сфотографировались, я ушла.

– Это больно – книжку в себя засовывать?
– Нет, это возможно. Книжка маленькая.

– Там были фотографы?
– Были. Половина перепугалась. Большая проблема со страхом. Люди боятся.
– Есть контекст, в котором мы живем. Я могу ожидать чего угодно, и ожидаю чего угодно. Мы не живем от акции к акции, мы существуем в непрерывном потоке происходящего и осмыслении. Параллельно делаем журнал, ведем работу по другим проектам, занимаемся детьми, решаем вопросы, как существовать, что есть, как находить еду.

– И как вы ее находите?
– По-разному. Были моменты, когда денег вообще не было. Нам люди помогают, мы не отказываемся. Когда были плохие времена – добывали еду. Человек сейчас превратился в беспомощное существо. Животное ведь всегда может найти себе еду. Идет и добывает. И мы так же можем. Просто забыли.

– Никогда не прижимало настолько, что возникали мысли выйти на любую бессмысленную работу?
– Были моменты. Но как прижимало, так и отпускало. Недели две тяжко, а потом раз и все выравнивается. Устройство на работу – простой надежный способ. Сел на зарплату и получаешь 20 тысяч в месяц: здесь в Питере у людей маленькие зарплаты. Пока как-то удавалось выживать без официальных трудоустройств. Сейчас для нас это уже принципиальный вопрос. Мы не будем работать на кого-то, чтобы продавать свое время, это самое драгоценное, что у нас есть.




Здорово Павленский устроился, ничего не скажешь. Кофточки его жене не нужны, еду для всей семьи она где-то сама находит. На помойке, что ли?
Да еще уверена, что у них равноправие! Равноправие было бы, если бы в семье время от времени жили не только 2 дамы, но и два джентльмена. Бывают же такие дуры!

Больше всего мне понравилось, что люди, не знающие таблицу умножения, собираются учить своих детей на дому! Почему никто не интересуется компетенцией родителей, собирающихся заняться домашним обучением своих детей?
Зато дети очень хорошо понимают появление новых маминых-папиных подружек! Они в свои игры при детях играют?

С другой стороны, никакая ювенальная юстиция их не беспокоила.

Так почему же Шалыгина и Павленский столь срочно эмигрируют?
Некоторое время тому назад, они, видимо, присмотрели себе новую подругу – актрису ТЕАТРа.DOC. По данным разных СМИ ее фамилия разнится. Актриса жаловалась на своего бывшего любовника, который ее бил (головой об ванну). Любовник ревновал к Павленскому. Он вызвал Павленского для разговора. Но Павленский приехал не один, а с тремя соратниками. Они сильно избили этого актера. Все это заснято на камеру.
Затем актриса пришла к супругам в гости, а уж что там было, мы не знаем. Но она выбежала от них практически голая и с порезанными ножом руками. Раны, правда, неглубокие.
Актриса написала заявление в полицию про изнасилование, в котором обвинила и Павленского и Шалыгину. Они утверждают, что все происходило по согласию.
Это было в декабре. Но 14 декабря, сразу из Шереметьева, куда они прилетели из Польши, их отправили на допрос по этому заявлению, однако отпустили. Супруги немедленно взяли детей и поехали в Белоруссии, потом на Украину, потом во Францию.
Теперь вот ждут статуса беженцев.
Интересно, дадут ли? Или нам вернут?


Переход по щелчкуВ верхнее тематическое оглавление
 Переход по щелчку Тематическое оглавление (Новости)
18 посетителей, 72 комментария, 31 ссылка, за 24 часа