В верхнее тематическое оглавление
Тематическое оглавление (Политика)На сайте журнале The New Times выложили видео из СИЗО, где сидят Pussy Riot.
http://newtimes.ru/articles/detail/58100
Честно говоря, не слишком понятно, что там происходит: изображение дрожит, звук плывет и пропадает. Толоконникова и Алехина (каждая в своей камере) с кем-то беседуют. Может, с адвокатами? Они сидят под двухъярусными кроватями, рядом тумбочка и общий стол. На столе, кажется, книги, тетради.
Их спрашивают, нужны ли им журналы или какая-то еда. Про журналы я не поняла, а еда у них есть: продемонстрировали несколько пакетов молока. Та, женщина, что беседовала с осужденными, укоряла их за то, что они попросились на работу в хозблок – диссиденты и сам Подрабинек их осуждают и предостерегают от сотрудничества с администрацией. Они недовольны этими замечаниями. Толоконникова сказала, что у нее болит голова, и что она и здесь все время работает. Алехина предлагала передать кому-то свои идеи по поводу того, что Путин не должен тратить деньги на животных, а должен их тратить на то, что хочет народ.
В принципе, производят трогательное впечатление. Алехина – так не от мира сего.
Насколько я знаю, они боятся, что их переведут в колонию, так как оттуда уже сообщили, что готовят безбожницам горячую встречу: ведь заключенные – очень верующие люди. Я сколько раз, что кто-нибудь замочил уйму народу, а потом так уверовал, так уверовал… Те, кто в тюрьмах на пожизненном, знают библию наизусть.
Читала тут, что рабочие из Тольятти предлагают их отправить к себе на перевоспитание. А что? Была раньше такая практика, когда трудовой коллектив брал преступника на поруки. Но теперь такого нет.
Но я хотела написать не о Пуссях, а о журналистах. Зачем они выложили это видео? И Н. Толоконникова и М. Алехина написали, что они против того, чтобы эти записи обнародовали.
Толоконникова пишет:
«Я резко отрицательно отношусь к идее публикации видеоматериалов, снятых в тюремной камере без моего ведома. Я полагаю, что это – незаконный сбор информации. И это, как минимум, неэтично; и это тем более странно, учитывая тот факт, что политически вы находитесь на нашей стороне».
В принципе, она права. У них могут быть неопрятности и со стороны администрации и со стороны заключенных, которые, возможно, попали в кадр.
(Кстати, судя по почерку, обе девушки имеют высокий интеллект, обе интроверты, но Алехина мягче и тщеславна, а Толоконникова жестче и агрессивная. В Алехиной больше оптимизма, в Толоконниковой пессимизма. Толоконникова более энергичная).
Вот что им ответил журнал.
«Рано или поздно видеоматериалы должны были попасть в СМИ…The New Times, исполняя свой журналистский долг обнародовать общественно значимую информацию, публикует эти материалы. Быт СИЗО-6, безусловно представляет общественный интерес».
Это не наглость? Сегодня эта тема всплыла в «Особом мнении» Е.Альбац на «Эхе Москвы». Мадам «Вон из профессии» разъяснила, что интересы сотен тысяч читателей важнее интересов Толоконниковой и Алехиной. Еще она сказала, что последние думают, что ну них появилось ощущение мессианства, что лучи софитов вскружили им голову, что они напрасно воображают себя кем-то вроде Софьи Перовской. Они – не Софья Перовская. Они дискредитировали свой посыл в политике тем, что вокруг них крутятся суммы с большими нулями в долларах и евро.
Если короче, что девушки зазнались и не почину зарабатывают на своей славе.
Откуда у The New Times сотни тысяч читателей? Их тираж 50 000 экземплярах, но, скорее всего, они врут. Что-то больно много.
Потом, заключенные, о которых они так пеклись, просят их не выкладывать это видео, а им заявляют, что «Быт СИЗО-6, безусловно представляет общественный интерес». Быт СИЗО интереснее, чем Толоконникова и Алехина. Поставили, в общем, на место.
Вот какие у нас журналисты. Да и адвокаты хороши. Это, наверное, как-то с их деятельностью связано. Мне кажется, что они делают все, чтобы их подзащитные сидели долго и как можно в более плохих условиях. И журналисты им помогают. А сами по себе эти молодые женщины никому не нужны. Понимают ли они это?