2013/05/17 23:19:17
Почти неделю назад я развлекался игрой в книги, в тексте которых встречаются их заголовки, так что пришло время огласить ответы.


1) Майскими вечерами, вернувшись после уроков в дядин дом, я, бывало, сидел на втором этаже, в комнатке, отведенной мне для занятий, и глядел из окна на окрестные холмы. В лучах закатного солнца их склоны, укрытые молодой листвой, казались мне похожими на расставленные кем-то позолоченные ширмы. Я смотрел на них и представлял себе Золотой Храм.

Мне очень нравится неторопливость и медитативность этого отрывка из великого Кимитакэ Хираоки, более известного как Юкио Мисима. Слово «позолоченные» должно было помочь.

2) — Бородатого, Бородатого посадим в кошевые!
— Не хотим Бородатого! К нечистой матери Бородатого!
— Кричите Кирдягу! — шепнул Тарас Бульба некоторым.
— Кирдягу! Кирдягу! — кричала толпа. — Бородатого! Бородатого! Кирдягу! Кирдягу! Шила! К черту с Шилом! Кирдягу!

Тут и кошевой, и Кирдяга и даже чёрт (хотя едва ли тот самый, который возил Вакулу в Петербург). А ещё можно догадаться, что пропущены имя и фамилия. Это уж точно выводит на повесть Николая Васильевича Гоголя.

3) Другой, одаренный пылким, обогащенным знаниями воображением, любил в нем его внутреннее значение, скрытый в нем смысл, любил связанную с ним легенду, его символику, таящуюся за скульптурными украшениями фасада, подобно первичным письменам древнего пергамента, скрывающимся под более поздним текстом, — словом, любил ту загадку, какой испокон веков остается для человеческого разума Собор Парижской Богоматери.

В этом отрывке из Виктора Гюго рассказывается, как по-разному любили собор Клод Фролло и Квазимодо. Наверное, всё понятно по «скульптурным украшениям фасада».

4) — Это какая-то книга, — сказал я. — Похоже, вы книжку какую-то пишете! — Говоря это, я сделал свой голос хриплым и дрожащим. — С самого детства я преклоняюсь перед этими, которые книжки писать могут. — Потом я поглядел на верхнюю страницу с заглавием — «Заводной апельсин» — и говорю: — Фу, до чего глупое название. Слыханное дело — заводной апельсин? — А потом зачитал немножко оттуда громким и высоким таким голосом, как у святоши: «Эта попытка навлечь на человека, существо естественное и склонное к доброте, всем существом своим тянущееся к устам Господа, попытка навлечь на него законы и установления, свойственные лишь миру механизмов, и заставляет меня взяться за перо, единственное мое оружие…»

Тут, конечно, есть слово «механизмов», но, кажется, все, кто отгадал, когда-то читали Энтони Бёрджесса. И правильно делали.

5) Г-н Хагенштрем, компаньон экспортной конторы «Штрунк и Хагенштрем», выказывал много усердия и честолюбия, участвуя в обсуждении общегородских дел, но более строгие блюстители традиций, как-то: Меллендорфы, Ланхгальсы и Будденброки, несколько чуждались его из-за этой женитьбы; да и вообще его недолюбливали, несмотря на то, что он был деятельным членом всевозможных комитетов, коллегий и правлений.

Назовите немецкую фамилию, которая является названием романа Томаса Манна. Тимошка, конечно, справедливо отметил, что у кого в активе, те назовут, а остальные едва ли.

6) Подле молодого человека уже устроился один полячок, суетившийся изо всех сил, и почтительно, но беспрерывно что-то шептал ему, вероятно, указывая, как ставить, советуя и направляя игру, — разумеется, тоже ожидая впоследствии подачки. Но игрок почти и не смотрел на него, ставил зря и всё загребал. Он, видимо, терялся.

Это задумывалось как самое простое, тут и «игра», и «ставил». Самый, как кажется, редко обсуждаемый роман Фёдора Михайловича Достоевского.

7) Но для этого надо было дожить до рассвета, выстоять перед дьявольской стужей этой роковой ночи. Оказывается, пережить ночь было так трудно, что он начал бояться. Он боялся примерзнуть к дороге, боялся уснуть или потерять сознание, боялся подстерегавшей каждое его движение боли в груди, боялся сильнее кашлянуть, чтобы не истечь кровью. На этой проклятой дороге его ждала масса опасностей, которые он должен был победить или избежать, обхитрить, чтобы дотянуть до утра.

Практически, подберите синоним к «дотянуть до утра». Из всей военной прозы я больше всего люблю Василя Быкова (хотя позорно мало читал его). А, ещё Богомолова и Некрасова, но они по сути по одному роману только и написали.

8) — Мы еще поговорим на эту тему, — нетерпеливо перебил он. — А сейчас, моя красавица, о самом главном. Ты помнишь, что сказал покойник?
— Каждое слово, — ответила я, и теперь уже из моих слов сочился яд. — До сих пор его слова звучат у меня в ушах. Страшно хочется знать, где находится это место. Может, даже больше, чем тебе.

Восхитительный роман Иоанны Хмелевской, которую у нас почему-то ставят в один ряд с Дарьей Донцовой, хотя на самом деле она писательница ранга Джерома К. Джерома или О. Генри. Тут запятая после слова «помнишь» могла бы навести на мысль о придаточных предложениях.

9) Трубы. Входят Антоний и Клеопатра со свитой. Евнухи обмахивают её опахалами.

Они идут. Любуйся. Вот тебе
Один из главных трех столпов вселенной
На положенье бабьего шута.
Смотри и поучайся.

Мне казалось, что тут тоже всё более-менее понятно. Какая-то пьеса, входит пара человек («они идут»), при этом могущественный правитель характеризуется как подкаблучник («Ишь нашёл себе забаву, / Встретил в жизни идеал, / Променял ты нас на фрау, / Нас на бабу променял!»). Это Уильям наш Шекспир

10) До меня долетел пасмурный обмен репликами между парнем в очках и девицей, увы, без очков.
— Это маятник Фуко, — говорил ее милый. — Первый опыт проводили в погребе в 1851 году, потом в Обсерватории, потом под куполом Пантеона, длина каната шестьдесят семь метров, вес гири двадцать восемь кило. Наконец, в 1855-м подвешен тут, в уменьшенном масштабе. Канат протянут через нижнюю часть замка свода...

Нас с Киронькой теперь интересует, как вы понимаете пассаж «девицей, увы без очков». А имелся в виду второй всем известный роман Умберто Эко.

11) Поджидая, когда окончательно стемнеет, я сел на песок и принялся грызть сухари. Трудно представить себе ночь, более подходящую для задуманного мною предприятия. Все небо заволокло густым туманов. Когда погасли последние дневные лучи, абсолютная тьма окутала Остров Сокровищ. И когда наконец я, взвалив на плечи челнок, вышел из лощины и, спотыкаясь, побрел к воде, среди полного мрака светились только два огонька: в первом я узнал большой костер на берегу, на болоте, возле которого пьянствовали пираты; другой огонек был, в сущности, заслонен от меня: это светилось кормовое окно корабля, повернутого ко мне носом. Я видел только световое пятно озаренного им тумана.

Раз про пиратов, то Роберт Льюис Стивенсон, логично же.

12) Из всех касталийских школ второй и третьей ступени она была наиболее художественной, то есть если в других школах совершенно отчетливо преобладала какая-то определенная наука, в Кейпергейме, например, классическая филология, в Порте — аристотелевская и схоластическая логика, в Планвасте — математика, то в Вальдцеле, наоборот, искони поддерживалась тенденция к универсальности и к сближению между наукой и искусствами, а высшим воплощением этих тенденций была игра в бисер.

Многие отмечали, что слово «касталийских» совсем уж сдаёт роман Германа Гессе. Я с этим согласен, но не хотелось начинать цитату не с начала предложения, да и потом, есть у меня уверенность, что те, кто знают это слово, даже без него бы справились.

Что касается результатов, то всё и сразу отгадал великий и ужасный lesio и это очень круто. Как и в прошлый раз 11/12 у andrey_petykhov, но на сей раз это не победа. Третье место с 9 очками разделили сразу три независимых участника: icamel, ondrean и ereizer с небольшой помощью команды в Ярославле. По 8 у hans_kelzen, luxorient, stskiminok, shumri и igell. Это топ из лидеров, у остальных меньше, если я не ошибся в подсчётах)

Надеюсь, было весело и интересно. Ах да, комментарии к посту с заданиями раскрыты.
0 посетителей, 22 комментария, 0 ссылок, за 24 часа