2012/09/18 15:22:25
Я видела воду странного зеленоватого цвета. Морской водой, гниющими водорослями пахнет повсюду. Чуть не двести островов, нам сказали. Дворцы (палаццо) – прямо из воды. Венеция вышла из воды. Нет, не вышла, выступила, на чуть-чуть. Ну как если бы все странное, выточенное из камня и мрамора великолепие стояло на дне морском изначально, было чертогами подводного владыки м вдруг, чудом, выступило из воды на воздух, в опрокинутый мир, в чуждую стихию. И прижилось, но и разрушилось. Но не водой, а воздухом. Венецию разрушает воздух, а не вода. Людские шаги и вздохи, кровь. Я вру, конечно, но пусть, - и в моем вранье – правда.
Самый странный город на свете. На деревянных сваях. Сколько кольев вбили в эту шаткую землю. Хотя и не осиновых.
Мы не можем насытиться землей, городом, глаз не может успокоиться, наесться. Вечное чувство голода и страха. Страха, что вот сейчас это все исчезнет. И земля не может насытиться, она тоже хочет съесть этот город. Ей заталкивают в глотку бетон, песок, забивают сваи, а она жаждет город. Тогда она успокоится и уйдет в море с городом в чреве. Кит – это земля. Мы все в ней будем, все – Ионы.
Мы плавали по Большому Каналу, и подходили с моря и уходили пешком вглубь, по улочкам и мостам, и повсюду шелестела толпа, шептала вода и пахло гнилью. И земля нас поглощала. Венеция – венец творенья. Человеческого. Венеция – это мгновенье между появлением на свет и уходом в чрево Земли. Мгновенье бытия между двумя безднами. Белые маски смерти. Розовое стекло фонарей. Я хочу сюда вернуться. Пока мы живы, я и этот город, и всё на свете – между двумя безднами, обе колышутся и плещут. Линии здания и площадей – волнами. И они – движутся – каждой незастывшей линией. Движущийся город.
Мы уезжали оглушенные. Автобус вез нас мягко (вот тоже – чрево, почти материнское, уютное, защищающее от двух бездн).
Нам повезло с гидом. Она знает этот город, каждый поворот, каждое сближение стен. В автобусе она включила нам Вивальди. Я смотрела в огромное, распахнувшееся перед моими детскими глазами небо, автобус катил и укачивал, летели прозрачные облака, сквозь них пробивалось не солнце, лишь его лучи, - солнце уже уходило за горизонт, в свою бездну. Лучи протянулись к земле струнами, и Вивальди как будто звучал на эти струнах. И мои глаза вмещали все это и не могли насытиться. Боже мой, боже мой, кому еще играли Вивальди на солнечных струнах? С неба протянутых до земли.
30 посетителей, 33 комментария, 0 ссылок, за 24 часа