2015/08/13 23:56:26
Самое паршивое в подобных состояниях  - это то, что их нужно скрывать. Половина энергии уходит на то, чтобы никто не догадался.

Пользуясь случаем, хочу передать привет всем, кому сейчас так же плохо как мне.
Привет, неудачники.

Однажды друг мой Слава сказал, что знаешь, так плохо было, и я всем жаловался, и это длилось месяцами. И я так удивился, что все слушали меня. Поддерживали. Никто не бросил и не ушел.
А я сказала, мол, дорогой, а ты не задумывался, что люди, которые не любят нытиков, с тобой не общаются изначально.

Слава, когда я здоровалась с неудачниками, это было не тебе. Ты не такой.

Сегодня я пыталась найти, что-нибудь забавное, о чем мне хотелось бы рассказать. Я была на работе, в парке, в метро, на детской площадке. Везде тлен.
Алкоголик на детской площадке угостил меня конфетой "Аленка" и похлопал по плечу. Хочется сказать, что затем мы обнявшись катались с горки, распевая песни Ленинграда, но на самом деле я сказала спасибо и ушла.

В подобном состоянии мир делится на себя и других. С другими такого не случилось бы. Другие справились бы лучше. Другие в любой непонятной ситуации личностно растут. Другие решительно решают проблемы как Эрин Брокович, красивая и решительная. Другие нашли бы что-то забавное в парке, в метро, на детской площадке. Другие написали бы этот текст лучше.

- Доктор, что мне делать?
- Принимайте себя утром, в обед и вечером
- Себя нужно как-то готовить?
- Нет, принимайте как есть

Мы под Самарой прыгнули с веревкой с моста. Накануне я говорила, что мне нужен какой-то стресс. Резкий выброс адреналина, чтобы придти в себя, чтобы очнуться, чтобы почувствовать себя. Мы не планировали делать ничего такого, просто ехали мимо, я спала, а Оля увидела, что с моста прыгают люди и потащила нас туда. Ну что я могу сказать. Это страшно. Когда я перелезла через перила, встала на крошечный край моста с той стороны и посмотрела вниз, я поняла, что не могу. Это что-то запредельное - взять и прыгнуть. Я вцепилась в перила, смеялась и говорила - ребята, да вы должно быть шутите, а ребята толпой уговаривали меня прыгнуть.

Вы, говорят, главное, мост отпустите.
Мы, говорят, по опыту знаем, невозможно прыгнуть, не отпуская мост.
Нет, говорят, сидя прыгнуть тоже никому не удавалось. Потому что на попе нет мышц.

Я на секунду отрывалась от перил, пыталась качнуться влево, чтобы как бы случайно упасть, ребята такие давай-давай-давай-молодец!!!, а я обратно мертвой хваткой. На десятой минуте мне стало стыдно, и я попросила меня толкнуть. Инструктор толкнул меня на раз-два-три, мягко и медленно. И я подумала, ну слава богу, мне больше не надо прыгать, теперь все будет хорошо.

Это было такое чувство облегчения. Было совсем не страшно. Только обидно, что на попе все-таки нет мышц, ну и что я тогда качаю. Все тлен.
А адреналин не выбросился, кажется, вообще, хотя я орала так, что никто не догадался.

Очень страшно говорить правду. Особенно другим. Кажется, что если скажешь правду, другие сначала посочувствуют, а затем уйдут. Кажется, что если говорить о том, каково тебе сейчас, ты быстро окажешься в социальной изоляции. Но фокус в том, что когда ты делишь мир на себя и других, ты уже изолируешь себя сам. И по большому счету нечего терять.

И еще фокус в том, что на самом деле другие не уйдут. Другие на твоей стороне и их больше, чем кажется. Я в это верю. Хотя у меня пока нихрена не получается.
27 посетителей, 33 комментария, 55 ссылок, за 24 часа