Гайдар у нас считается спасителем Отечества. Он спас страну от голода, разрухи и даже от гражданской войны. Когда он стал премьер-министром, в стране было продовольствия на 3 дня, а золото-валютные резервы были на нуле. И как только Гайдар стал у кормила, всё сразу же наладилось. В магазинах появились продукты, в аптеках вата и пр., как по мановению волшебной палочки. Это было тем удивительнее и необъяснимее, что производство в стране остановилось, а купить за рубежом было не на что, ведь нет ни золота, ни валюты. Правда, мы получили заем, но ведь не в тот же день. И первый транш займа, первый миллион, как нам объяснил Илларионов, Гайдар истратил на спасение Парижского банка. Этот банк был создан в свое время для финансирования зарубежных компартий и разведывательных служб, да и компартии были, в сущности, нашей пятой колонной. У Гайдара всегда было родственное отношение к этим спецслужбам в связи с его отцом. Я объясняю внезапное изобилие при Гайдаре тем, что наши дела, когда он пришел к руководству страной, были не так плохи, как нам говорили. Советский Союз не жил без запасов, ведь мы считали, что существуем во враждебном окружении. Несомненно, был неприкосновенный запас НЗ, и в этом НЗ было все. Разморозив НЗ, можно было просуществовать некоторое время.
Первым решением Гайдара было освобождение цен. Что значит освобождение цен при почти 100 процентной государственной собственности и отсутствии свободного рынка? Как производителям определять цены на свою продукцию? Добывающие предприятия назначили на свою продукцию такие цены, какие перерабатывающие предприятия платить не могли. Коллапс возник отчасти по этой причине.
Были изъяты сбережения населения. Зарубежные экономисты писали, что такое ограбление населения в России было в период коллективизации, но тогда оно коснулось только крестьян, а теперь всех. Всё это назвали шоковой терапией. Можно ли было обойтись без шока? Известные экономисты, такие как Николай Шмелев, Лариса Пияшева, Гавриил Попов, Татьяна Заславская, Григорий Явлинский предлагали другие решения. Но другие решения требовали большой сложной работы, долговременных усилий, и Гайдар выбрал самый простой путь. С невиданным цинизмом и равнодушием к народу, к нуждам людей, к их положению, он осуществлял свои реформы. Реформы эти почему-то называли демократическими. Но ничего демократического в них не было. Реформы осуществлялись самыми жесткими большевистскими методами. Потом была ваучеризация - сплошной обман. И началась приватизация. Эту приватизацию в последствии назвали преступной, и для этого были серьёзные основания. Все, чем владело государство, что считалось национальной собственностью и было создано трудом народа, а, учитывая специфику нашего государства, можно сказать, что было построено на крови и на костях - все это было роздано частным лицам за бесценок. Собственниками стали представители советской партийной и комсомольской номенклатуры, лояльные Ельцину. Гайдар и сам принадлежал к этому слою, в частности, был редактором журнала «Коммунист». Номенклатура охотно обменяла свои посты на реальную собственность. Когда они занимали высокие посты, то боялись начальства, могли, нарушив какие-то правила, в одночасье лишиться всех привилегий, а теперь они стали независимыми, и кроме лояльности от них ничего не требовалось. Власть денег - самая прочная власть. Собственно, в интересах этого класса - советской и партийной бюрократии - и были произведены реформы. Народ, как всегда в России, остался ни с чем.
Существует мнение, что в ошибках приватизации виноват Госдеп и вообще американцы. Они не хотели нам добра и специально все портили. Это проявление нашей национальной мании преследования, которая причудливо сочетается у нас с манией собственного превосходства.
Конечно же США и Запад желали удачи нашим реформам. С этой реформой они связывали большие надежды. Они надеялись, что новое государство демократической России войдет в семью цивилизованных государств, станет частью мировой экономики. Они всегда ощущали на Востоке что-то опасное, огромное, непонятное и непредсказуемое. Россия сама себя не могла понять умом, признавала это и гордилась этим, а где уж другим-то её понять. И тут вдруг появилась надежда, что Россия откроется, что в России люди станут жить так, как живут в Европе, что у русских больше не будет надобности создавать образ врага. Но для того, чтобы так произошло, нужно было, чтобы в России произошли экономические реформы и чтобы народ был доволен этими реформами. И если произошло не так, то не по желанию США и Запада. Провал наших реформ означал крах их надежд на демократическую дружественную Россию, на то, что Россия станет членом мирового сообщества.
Гайдар действительно пригласил американских экономистов в качестве консультантов и советников. И действительно, они предлагали, возможно, не оптимальное решение и давали небезупречные советы. С такой задачей, которую они должны были решить в России, ни они, никто в целом мире никогда не сталкивался. Американские специалисты столкнулись здесь с невиданной ситуацией. Приватизация здесь производилась без всяких заранее разработанных правил. Это была какая-то вакханалия легкого и незаконного обогащения, царила коррупция, совершалось множество разнообразных преступлений. В грязи все были по макушку и конечно американцы тоже испачкались. Чубайс писал, что приватизация проводилась без правил, потому что на разработку правил нужно было время, а времени не было. Криминальный характер приватизации надолго определил особенности нашей страны. После приватизации криминал не ушел ни из бизнеса, ни из власти.
Американцы в России участвовали в приватизации всего народного хозяйства, всей экономики огромной страны, которую нужно было осуществить почему-то в кратчайшие сроки. У них это плохо получилось. И в своей стране, в Америке, им это поставили в вину. Они на много лет были лишены права заниматься подобными проектами. У нас же Гайдара и его коллег-реформаторов никто ни в чем не упрекнул, сочли, что лучше чем они, никто с этой задачей справиться бы не мог. Ни американцы, никакие другие иностранцы на наших реформах не разбогатели. Наши ни с кем копейкой не поделились. Кое-кто решил, что Россия – хорошее место для инвестиций. Но те, кто так решил, горько раскаялись. Все, вложившие капитал в нашу страну, не только не разбогатели, но ели ноги унесли, уползли, поджавши хвост. Даже Джордж Сорос как бизнесмен здесь не преуспел. Не преуспел он здесь также, как благотворитель, как просветитель, проповедующий демократические идеи, как сторонник открытого общества. Он поначалу влюбился в Россию, связывал с ней большие надежды, кучу денег вложил в русское образование, в русскую культуру. Результатов не было видно. Но ему очень понравился русский тост «Выпьем за успех нашего безнадежного дела». Но на долго его не хватило, следовать этому лозунгу бесконечно он не смог. Поглядел, поглядел как все, что он делает, тонет в нашем болоте, да и ушел. Не знаю, не потерял ли он здесь веру в человечество. Это нашему терпению, нашей вере нет конца. А другие так не умеют.
Гарантом неприкосновенности собственности для новых владельцев был Ельцин. И преемник выбирался по этому критерию. Нужен был тот, кто захочет и сумеет гарантировать сохранение и приумножение собственности всем, кто лоялен по отношению к нему. Таким преемником стал Путин. Он взял на себя эти обязательства и выполняет их, жестоко и беспощадно наказывая тех, кто нарушает принцип лояльности. Таким образом, Гайдар создал или принимал участие в создании класса богатых собственников, разбогатевших внезапно странным неестественным образом, чего не было никогда ни в одной стране мира, и тем самым подготовил приход к власти Путина. Считать, что в отличие от Путина Гайдар был демократом нет никаких оснований. Он не только экономически подготовил почву для Путина, он подготовил ее и идеологически, «реформировал сознание», своими жесткими действиями взрастив в народе ненависть к демократии, что и сейчас помогает Путину оставаться у власти.
Политическая партия Гайдара никогда не была демократической. Она позиционировала себя как партию крупного капитала, а интересы крупного капитала и интересы народа редко совпадают. И внутрипартийной демократии в его партии не было. Работала, разрабатывала программу, принимала решения кучка функционеров, рядовые же члены партии были просто статистами. Между руководством и рядовыми членами почти не было общения.
Насчет того, что Гайдар спас страну от голода. Непонятно, как бы он мог это сделать: площадь пахотных земель при нем сильно уменьшилась, и вообще, развитием сельскохозяйственного производства он не занимался. Голода не было, что такое настоящий голод я знаю, но впроголодь мы жили. После гайдаровской шоковой терапии я два года не могла себе позволить не только сыр и колбасу (колбаса колбасой, но по сыру я скучала, я упомянула об этом в первом посте своего ЖЖ, который назывался «Пятерочка»), но и кефира – это был много лет мой традиционный ужин, и картошки.
И о том, что Гайдар нас спас от гражданской войны, существует такая легенда. Совершенно не понятно, какая гражданская война нам грозила, кто с кем стал бы воевать? Класс против класса? Нация против нации? И что Гайдар сделал, чтобы снять противоречия? Войны в Чечне он не предотвратил.
У России был шанс стать демократическим государством, и шанс этот был упущен, и это связано с деятельностью Гайдара. Шоковая терапия привела к тому, что само слово демократ стало для народа ненавистным, и это теперь надолго. Это тоже можно считать проявлением влияния Гайдара на национальный менталитет.
Продолжение следует.