Эти маленькие квартирки в старых домах так похожи друг на друга и так безумно различны.
Всякий раз, когда мой взгляд скользит вниз по обветшалым обоям и останавливается на трещинах между половицами, я пытаюсь убедить себя, что живу на Монмартре, а за окном - волнующие 50-ые.
Мне так хочется верить, что наше с Принцем пристанище - это нечто большее, чем две скромные комнатушки и поцарапанная мебель, доставшаяся в наследство от прабабушки.
Мне так хочется знать, что в этих стенах живет вдохновение, и что вся эта многолетняя обшарпанность не помешает мне осуществить своё призвание.
Грешно оправдываться тем, что писать мне мешает потрескавшаяся краска на оконных рамах.
В конце концов, представители парижской богемы творили когда-то и в худших условиях.
Вспомнить только ветхий барак Bateau-Lavoir, созданный в здании фабрики пианино.
В скромных комнатушках, соединенных узкими коридорами, обустраивали свои мастерские художники и писатели, творчество которых изменило ход истории.
Модильяни, Пикассо, Апполинер, Матисс, Кокто и многие другие находили свое вдохновение в месте, где не было электричества и газа, а на пять этажей работал лишь один водопроводный кран.
Работать приходилось при свете керосиновых ламп и огарков свечей, но они были так счастливы...
И не хотели другой судьбы.
Я учусь принимать всё в жизни как должное.
Учусь находить прекрасное в каждом фрагменте нового дня - будь он новеньким и блестящим или же изрядно пошарпанным.
Закрывая глаза, я пытаюсь создать свой собственный Монмартр на левом берегу родного Киева.
А когда ничегошеньки не получается, я думаю о Париже 50-ых.
И о том, что стоящие слова зависят не от дороговизны чернил, а от руки, которая их пишет.
