По воскресеньям непременно заглядываю на Красную площадь - маршрут у меня такой из храма, который посещаю. Порой ее перекрывают железными сборными заборами, тогда я на все плюю и иду в метро.
Сегодня железки стояли как-то странно. Как в те времена, когда в мавозлей ходил народ глазеть на мумию. И народ, действительно, протянулся тонкой струйкой к саркофагу.
"Сон в руку", - поняла я. Надысь мне снился странный сон, будто я принимаю участие в похоронах тела Лукича и почему-то - Сталина. Иосиф Виссарионыч при попытке сложить его прах в обычную могилу на кладбище, развеялся по ветру, как дым. А Владимир Ильич был похож на маленькую сушеную стрекозу. Он смиренно лег в отведенную ему небольшу ямку и был присыпан землицей. "Недаром, - подумалось мне во сне, - целый институт под мавзолеем трудился. Вот хоть что-то сохранилось".
А по Красной площади дефилировал печальный отряд, по всей видимости, получивший доступ к телу. Человек 10 пыльных дедов и таких же бабушек. Дедушек больше, как ни странно. Мохеровые и кроличьи шапки - таких не купишь у местных торговцев сувенирами ни за какие деньги. Истинный винтаж 70-х, не жалкая китайская подделка. А главное - запах...
Некоторое время я шла рядом с нафталиновыми демонстрантами. Пыталась пожалеть их, но не получалось, как ни убоги они были. Красные свои знамена колонна пенсионеров свернула и несла их пиками вперед - видимо, чтобы обороняться от злобных прохожих. Ведь только ленивый не ржал им в лицо и не говорил хотя бы в сторону и шепотом гадость. Пики в ход не шли, пенсионеры ограничивались агрессивным матерком.
Мне страшно хотелось сфотографировать процессию, но сдрейфила я, хреновый трусливый блогер. И опять же - запах, этот дивный запах пыли и нафталина, как его передаст моя мыльница?..
Деды взяли с собой несколько подростков (внуки? украденные из детдома сироты? позарившиеся на легкий рубль пивные тинейджеры?). На них тоже красовались дурацкие шапки. Правда, без запаха и яркие. Дети плелись понуро, разглядывая брусчатку под ногами.
Мне захотелось в туалет (укромный, бесплатный, аккурат у кремлевской стены), но унылая и мощная девка полицейская с грохотом выставила прямо передо мной железный заборчик. "В Мавзолей больше не пускают!" - снизошла до меня. "Я в сортир", - гордо парировала я. Стражиха порядка не слушала. И я пошла в сад. Александровский. Там тоже есть нужные мне заведения.
Так я приобщилась нынче к политике. А то знакомые говорят: совсем на митинги не ходишь, не знаешь ни хрена, политика придет в твой дом и что-то там такое будет страшное тогда.