- Честно говоря, кончина свекра не отозвалась в моей душе большим горем: специфический был человек, коротавший дни у телевизора.
- Шок был вызван поведением супруга, его железобетонным спокойствием, его молчанием после телефонного звонка. Больше всех расстраивалась потом моя мама: «Ну как же так! Мы обменивались какими-то шуточками, у нас было такое хорошее настроение, а я ведь обязана была выразить соболезнование!». Маму обидело то, что молчанием о достойном, в общем-то, внимания событии в своей семье зять словно провел водораздел между нами и собой — не ваше дело. На самом деле, он просто не счел нужным сообщать об инциденте: «Чего зря болтать?»...
- Тогда, году эдак на восьмом супружеской жизни я поняла, до чего же мы разные. Поняла, что никогда друг друга мы не поймем, нечего и стараться. Мы из разных племен, мы с разных планет. Мы просто разные. И нечего было потом мучиться еще почти 10 лет, пытаясь докричаться друг до друга сквозь бесконечный ропот телевизора.
- «Я не понимаю, сколько можно болтать!, - брезгливо корчился муж, сжимая в руке пульт. - О чем можно болтать?!». Мы тогда уже жили отдельно, продав опустевшую после смерти его родителей квартиру. С мамой — такая традиция — мы трепались каждый день. А как иначе? О чем? О тысяче нужных вещей: здоровье папы; пьянство моей дражайшей половины; менять ли работу; уходить ли на пенсию; когда вы к нам приедете, я купила новые туфли, жмут; начальник — сумасшедший маньяк; собака подцепила клеща в скверике у дома; были на концерте; испекла пирог; нахамили в метро; уступили место в автобусе; как делаются вот те маленькие штучки, ну помнишь..
Я не знаю, как иначе. Я знаю только, что слово — самая сильная и важная вещь на свете. «Коммуникация» - ненавижу психологические термины. Но ведь в переводе это - «связь». Если нет связи, нет и семьи. И то, что со стороны кажется пустой болтовней, означает, что люди находятся вместе, на одном материке, а не на крошечных необитаемых островках, разделенных глубокими пропастями- протоками.
Вы наверняка видели такие семьи. Они со всеми — и в то же время монолит. Это может быть большущий шумный клан, супружеская пара, погруженная друг в друга, мама с дочерьми... Их разговор идет на русском языке, он громок, заразителен, в него хочется вступить, но понимаешь: нельзя, там чужая земля. Если позовут, а часто зовут с радостью, примешься радостно хохотать вместе с детьми и обсуждать со старушкой длину юбки ее старшей дочери — твоей ровесницы. Мне кажется, что по-настоящему здоровые семьи непременно зовут, затягивают в своей круг общения других.- Есть и другие семьи, внешне очень похожие — эдакие кланы-острова, где не ходят чужие. Особенно хорошо видны они во время каких-нибудь коллективных поездок, где вся группа к концу путешествия, начинает их глухо ненавидеть — с их манерами шумно общаться перекрикивая экскурсовода, занимать столы в столовой, места в автобусе, очередь в магазинчике, дружно теряться, опаздывать и вообще ни на кого не обращать внимания. «Наша семья» - вот единственная ценность в этом мире. («А как же наша? - хочется робко спросить всегда. Или вот их?.. А если наши семьи дома?»). Дети из других семей могут потерпеть, если им не досталось места у окошка, а старухи спокойно подождут второй очереди на обед: места заняты. Отчего-то просить чего-то у клана, вступать с кланом в диалог мало кто решается.
- Мне кажется, что такие слишком обособленные кланы (имхо, имхо) сами склонны к образованию внутри себя островков отчуждения. Ведь у них уже есть опыт рытья глубоких проток между людьми. Способ прост: молчание. И тут речь уже даже не об острове а, скорее, о пещере. Манера держаться вместе во что бы то ни стало отчего-то напоминает о пещерном нашем прошлом (общем, кстати) и внушает не умиление: «надо же, какая большая дружная семья!», а легкую неприязнь, граничащую со страхом.
Разговор способен творить чудеса. Я знаю, как легко и даже радостно лечить разговором пьяниц (речь о групповой терапии). Не надо им никаких «торпед» и «эспералей», не надо гипноза. Они так привыкли жить на своих островах, что простая экскурсия на населенный материк может оказаться целительной для них. Эти люди разучились общаться. Задолго до деградации личности наступают нарушения коммуникативных функций, когда общение становится все более примитивным и однобоким, сводясь к темам выпивки, домашней лжи, строительству системы оправданий, грубоватым шутками, и в итоге к хрестоматийному «ты меня уважаешь?». Один психолог сравнил речь пьющего с решетом: вопросы без ответа, темы,вертящиеся вокруг своей оси, байки, которые никто не слушает... Кругом зияют дырки, зияет пустота. Попав в здоровую коммуникативную среду, он, как ребенок, учится говорить заново. Слушать и слышать других, не бояться делиться своей болью, сочувствовать собеседнику, стремиться ему помочь и утешить... Мало-помалу, пустоты в душе заполняются — и человек меняется. Вопрос об уважении обращенный к нему или исходящий из его уст, перестает казаться смешным.
Да что я все об алкоголиках. Я ж начала о нормальных людях. У которых те же самые проблемы. Которые врачуются точно так же. Дырки в душе или в отношениях между людьми заполняются только только рожденным здесь-и-сейчас искренним, выстраданным нужным словом — и никак иначе. Молчание, отсутствие диалога между самыми близкими людьми — не просто застой воды, как в болоте. Это — разрушительный процесс, объединяющая этих людей почва размывается, разрушается коварными подземными течениями, и каждый незаметно становится Робинзоном на собственном острове. Завтрак-работа-ужин-телевизор-пиво в пятницу-шоппинг в субботу — нормальная жизнь, полноте Нормальная. Пятницу (с большой буквы) начнешь искать лишь в критических обстоятельствах. В ситуации полнейшей тишины, когда закладывает уши, а собственный язык не в состоянии слепить два важных и нужных слова для самых близких. Все пустая болтовня, или не к месту, или вдруг не так поймут...
В последнее время родилась даже странная околопсихологическая легенда: «выяснение отношений» - гиблое дело, лучший способ их разрушить. А как без этого? Что делать с отношениями, зашедшими в тупик? Как дать понять близкому человеку, что он мучает тебя, что может замучить до смерти — если что-то не поменяется сейчас же или он не отпустит тебя в свободное плавание по ставшей такой большой воде.
В одной знакомой мне семье вода, запрудившая кусочки почвы меж людьми, накопила столько энергии, что там срочно нужно строить много ДнепроГЭСов — иначе быть беде. Энергия — нет-нет вырывающаяся наружу скандалами и скандальцами, водоворотами крутящимися вокруг да около основной проблемы — способна натворить немало бед и разрушений. Ее бы в мирных целях, но как?.. Как, если люди разучились общаться и даже пытаться понять друг друга?... Мне грустно и страшно, когда я думаю про эту семью, в которой поытка задать простой вопрос может быть приравнена к диверсии на плотине. Но я чем могу помочь я, житель Большой Земли, где речки невелики и приручены?..- Критическая ситуация, когда выяснять необходимо, наступает не вдруг. Она зреет годами, но узнаем мы о ней лишь тогда, когда обнаруживаем, что стали глухонемыми.
Не скрою: я — болтушка. Не замалчиваю проблем, не люблю необитаемых островов. Даже если они образовались — а куда в нашей жизни без непонимания - разговоры между членами семьи постоянно строят мостики, пусть шаткие, пусть валкие. Но это все равно — связь, все равно, коммуникация. Пусть мостик рухнет, закончившись скандалом. Возможно, следующий будет построен более искусно. А щепочки, оставшиеся от этого, пригодятся как стройматериал.
Рейтинг блогов и записей Живого Журнала
2012/03/07 08:32:34
Мы собирались на работу. Зазвонил телефон. Муж буркнул в трубку пару слов. Мы еще немного поковырялись: зонты, ключи, очки, «мама пока!»... Ждем лифта. «Тебе придется поехать на электричке», - вдруг сказал муж, глядя в потолок. Я возмутилась, а как же наш авто! «На авто я поеду домой. Мать говорит, он вроде умер». Он — это отец, страдавший много месяцев неведомой болезнью и злобными матюгами отвергавший предложения вызвать врача. «Вроде умер», - повторила я и как дура переспросила: «А как это «вроде»?». Говорят, когда люди в шоке, они вот так несут всякую чушь и повторяют чужие слова.