У нас в Самаре построен современный онкоцентр.
По детской онкологии ведущее учреждение – ММБУ ДГКБ№1 имени Н.Н. Ивановой
Мы часто видим просьбы «собрать деньги на лечение Машеньке». Это обычно лейкозы. Лейкозы – самая распространенная детское онкологическое заболевание. Здесь есть большой прогресс. За 20 лет, с начала детской онкологии в Самаре удалось много добиться, и сейчас детей, прошедших лечение, даже снимают с инвалидности, а по достижению 18 лет признают годными к строевой службе, и в целом показатели выживаемости в онкогематологии не уступают зарубежным (а это уже более 70%)
Возможности лечения обусловлены тремя факторами: технологии, специалисты и материальная база. С первым и вторым у нас всё нормально, а вот с материальной базой – увы. Больница построена в 1970 году и за это время морально устарела. Теснота.
Сложный вопрос – как показать тесноту на фотографии? Это же не военный госпиталь, там столпотворения не бывает. А сфотографировать народ в отделении , когда начинаются процедуры было бы явной спекуляцией.
Нехватка места – это нехватка возможностей. В Самаре детям не делают трансплантацию костного мозга. Их отправляют в Москву или Санкт-Петербург. И дело не в неумении. Дело в нехватке места. После такой операции пациент должен находиться в стерильном боксе, куда даже воздух поступает дезинфицированный. И находиться долго. А значит нужно место. Нет места – нет операций.
Или вот хосписные больные. Безнадежно больные дети. Таких детей не сильно много, да и мало кому о них известно. Медицина не всесильна, и бывает так что нельзя вылечить не только старика, но и ребенка. Как с ними быть?
Отправлять домой? У родителей быстро «едет крыша». Даже на последний вдох детей привозят обратно. Держать в интенсивной терапии? А это последние несколько месяцев жизни в стерильной реанимации с прозрачными стенами, приборами и врачами в масках? Или может быть держать их вместе с остальными детьми? Чтобы те, кто лечится, видели как другие умирают. Просто представьте смерть в детском отделении. А каково ребенку. Словом нет места – нет детского хосписа.
Врачи, конечно, пытаются создать какие-то условия.
Именно из-за этого родился проект строительства «детского онкоцентра». Это ещё один корпус на Карла-Маркса, весь под онкологию. Он позволит решить проблему нехватки места, и необходимости транспортировки в Москву и Санкт Петербург, позволит использовать новые технологии и и делать сложные операции. Проблема одна, 1,5 млрд рублей (для сравнения бюджет Самары - ~17 млрд руб). Здесь нужна поддержка области и федерального центра.
Но кроме больших проблем, есть и проблемы малые. Малые – не значит неважные.
Вы когда-нибудь задумывались, что будет если в больнице во время операции выключится электричество? Если вы не задумывались, то специалисты задумывались. И был разработан стандарт, что должны быть резервные схемы питания на уровне подключения к сети, автономный генератор на больницу и аккумуляторы в непосредственной близости от оборудования. Всё надёжно.
В детской больнице тоже есть генератор.
Он соответствует всем требованиям. Но к нему пока не подключен ни один корпус корпус. То есть совсем и никак. То есть вот для этих пациентов этого источника питания нет. Что будет, если…
Неонатологический корпус (для новорожденных) будет подключен этим летом в плане завершения строительства пристроя.
А вот подключить главный корпус – на самом деле непростое техническое мероприятие, смета может встать на 2, а то и на 3 млн. Это и проводка, и кабель, и трансформаторы, и щитки и полно всего.
Больница получает весьма приличные деньги от города и области. Но государственные деньги – целевые деньги. И на это денег не выделяется.
Кстати вопреки расхожему мнению, % инвалидности у недоношенных детей не сильно превосходит впоследствии тот же показатель для нормальных.
А это две соски. Одна для ребенка. Родившегося в срок у другая для родившихся раньше.
В этом деле как всегда найдутся желающие сказать, что надо деньги только на дороги и ЖКХ потратить. Да пусть говорят, что с них взять.
