Последующее изменение в пошлинах и законодательстве напрямую затронут почти каждую Российскую компанию и экономику в целом. Некоторые отрасли получат миллиарды долларов, другие, возможно, потеряют еще больше. И как со всеми вопросами, затрагивающими такие суммы денег, нет недостатка в лоббизме, истеричных заказных статьях и дезинформации. Всем этим разногласиям несколько сот лет – это все тот же спорт протекционизма и свободной торговли. И для понимания того, кто поддерживает, а кто противостоит вступлению, необходимо четкое понимание внутреннего механизма ВТО.
Предшественник ВТО появился во время послевоенного переустройства мировых экономических отношений, вместе с Международным Валютным Фондом и Мировым Банком. Генеральное соглашение о Тарифах и Торговле (GATT), которое рассматривалось как подготовительный этап к созданию работающей организации, регулировало международную торговлю на протяжении почти 50 лет. В 1994 оно легло в основу учрежденного тогда ВТО. Толчком к появлению GATT дало переосмысление Великой Депрессии и причин, вызвавших ее. Во время самых тяжелых лет депрессии, правительства поднимали пошлины, чтобы защитить национальную промышленность. Это вызывало ответные меры других стран, ухудшая тем самым ход кризиса.
Заявляемая задача ВТО состоит в поддержке мировой экономики посредством снижения торговых барьеров, помогая, таким образом, более бедным странам развить их экономики через увеличение экспорта. Эта задача достигается через набор соглашений, которыми связаны все члены. Они устанавливают правила для мировой торговли и интеллектуальной собственности, определяют методы для разрешения споров и поощряют страны к принятию более прозрачных и единообразных законов. Через соглашения ВТО внедряет крауегольные принципы, которые лежат в основе торговли между членами организации.
Принцип наибольшего благоприятствования в торговле означает, что все члены ВТО не могут дискриминировать отдельных торговых партнеров. Таким образом, любая преференция, предоставленная одной стране, должна также распространяться и на других членов ВТО. Принцип национального режима обязывает страны одинаково подходить к иностранным и местным товарам и услугам. Принцип прозрачности обеспечивает поддержку каждым членом ВТО институтов, которые публикуют свое торговое законодательство, предоставляют его для проверки и оповещают ВТО об изменениях. Принцип взаимности же не допускает, чтобы новые члены пользовались всеми преимуществами статуса наибольшего благоприятствования без обоюдных уступок по пошлинам и законодательству. Список этих уступок составляется во время процедуры вступления в результате переговоров с каждой заинтересованной стороной. Все уступки принятые новым членом носят обязательный характер – обычно страна не может поднимать пошлины выше оговоренных уровней или же должна оговаривать компенсацию с торговыми партнерами. Условия вступления сильно отличаются от страны к стране, в зависимости от результатов переговоров.
Соглашения ВТО, конечно же, регулируют гораздо более широкий ряд вопросов и детально описывают многие другие аспекты международной торговли. В частности, предусмотрены исключения для таможенных союзов – таким образом, вступление в ВТО не помеха для ЕврАзЭС. Специальные меры по защите национальной промышленности, в случае наличия доказательств того, что импорт активно наносит ей ущерб, такие как временные пошлины на сталь, введенные США в 2002. Четкие требования по нетарифным ограничениям – техническим или санитарным, – которые страна может наложить на импорт. Любое такое ограничение, которое не соответствует международным стандартам и наложено только для того, чтобы обеспечить несправедливое преимущество национальной промышленности, может быть оспорено в системе разрешения споров ВТО. Это очень плохая новость для Геннадия Онищенко. Также ВТО проводит дифференцированную политику по отношению к развитым, развивающимся и наименее развитым странам и практикует более мягкий подход к экономически более слабым странам.
Основным посылом деятельности ВТО является теория сравнительного преимущества Давида Рикардо, которой почти 200 лет. Она гласит, что стране выгодно специализироваться на том виде товаров и услуг, по которым у нее есть сравнительное преимущество по издержкам, экспортировать их и ввозить те товары и услуги, по которым у нее самые высокие сравнительные издержки. Теория, несомненно, верна – большинство современных учебников по экономике доказывают ее на первых страницах, а нобелевский лауреат Самуэльсон приводил ее как пример «одновременно нетривиальной и верной» теории. Но при всех допущениях, она игнорирует столько сложных явлений, что иногда создается впечатление, что к материальному миру теория отношения не имеет вовсе.
Прежде всего, она рассматривает сравнительное преимущество как нечто неотъемлемое, высеченное в камне. В то время как это не так. Например, еще меньше чем два десятилетия назад, Китай был известен как производитель дешевых товаров низкого качества. Но сейчас, хотя во многом это все еще применимо, большинство крупных компаний открывают в Китае фабрики и размещают производства. Что же произошло? Очевидно, что Китай не стал специализироваться на сравнительном преимуществе того времени, и путем активной экономической политики изменил его. И агрессивный протекционизм был ее ключевым элементом, повторяя путь Японии и Азиатских Тигров. Инвестиции в образование, фиксированный курс юаня, система государственных закупок и активная поддержка малого бизнеса создали благоприятные условия для местных предпринимателей и международных инвесторов. Благодаря этим мерам, местные компании смогли удержать рынки сбыта или даже расширить их, отладить свой технологический процесс и провести обучение персонала. И в 2001, когда Китай вступил в ВТО, они не только не были раздавлены снижением пошлин, но и выиграли от него. Итог очевиден – сегодня китайцы живут намного лучше, чем 20 лет назад.
Еще одно соображение – весьма разная природа рынков разных товаров и услуг. Например, Росатом удерживает первое место в мире по количеству сооружаемых атомных станций за рубежом и контролирует 40% мирового рынка по обогащению урана. При наличии только одного крупного конкурента, Росатом обладает большой свободой в своей ценовой политике и извлекает дополнительную прибыль из этого. Учитывая почти непроницаемые технические барьеры для вхождения на рынок в этом бизнесе, можно с уверенностью сказать, что Росатом продолжит удерживать свою отличную рыночную позицию в ближайшем будущем. И будет обеспечивать тысячи высокотехнологичных и высокооплачиваемых (хотелось бы надеяться) рабочих мест для россиян. Схожая ситуация существует на мировом рынке вооружений, где Россия занимает доминирующие позиции вместе с США. Возможно, у русских есть какой-то специальный талант на оружие и ядерные технологии? Хотя многие анекдоты так и утверждают, причина успехов этих отраслей очень проста. СССР был в числе пионеров этих технологий и был вынужден оставаться конкурентоспособным в них, в отличие от многих других секторов. Такова же история успеха и у многих западных компаний в других отраслях.
С другой стороны, развивающиеся экономики, чьи торговые барьеры сняты ВТО, оказываются в серьезном затруднении. Не имея никаких шансов конкурировать с транснациональными корпорациями в большинстве отраслей, они остаются на руках со «сравнительными преимуществом», навязанным им глобальным рынком. Добывающие отрасли, сельское хозяйство и трудоинтенсивное производства – в сущности, все их возможные варианты. И рынок для этих продуктов существенно отличается от того, на котором работает Росатом. Множество производителей делает его настолько близким к совершенной конкуренции, насколько это возможно в реальных условия, что означает меньшую норму прибыли. Более того, особенностью добывающих секторов и сельского хозяйства являются издержки, растущие вместе с объемом производства, в отличие от производства, где издержки падают из-за эффекта масштаба. Чтобы произвести дополнительную единицу продукции, предприниматели вынуждены использовать все менее продуктивные шахты и поля. Но это оказывается чуть ли не меньшей из бед для развивающихся стран.
Доклад Конференции ООН по торговле и развитию за 2002 год показывает, что значительный рост экспорта не принес сопоставимых прибавок в доходе для развивающихся стран. Причиной этого является нехватка технологий и денег для разработки ресурсов и постройки фабрик, в результате которой развивающие страны вынуждены искать внешней помощи. Ожесточенная конкуренция за прямые иностранные инвестиции (FDI) ведет к слабой переговорной позиции и тому, что они конкурируют между собой на уровне зарплат и специальных преференций для иностранных компаний. Более того, прибыль от созданных секторов зачастую утекает из страны из-за недостатка инвестиционных возможностей и резко растущего импорта.
У страны с высокотехнологическими секторами есть еще одно серьезное преимущество. Технологии и специалисты из них могут перетекать в другие отрасли, увеличивая производительность или создавая совершенно новые продукты. Например, передовая отрасль электроники может привнести что-то новое даже в такой традиционный сектор как сельское хозяйство. Устройства по тестированию почвы и сложные сенсорные системы все еще выглядят как диковинки, но все больше и больше фермеров применяют их в повседневной деятельности. С другой стороны биотехнологии сулят произвести революцию в сельском хозяйстве, и львиную долю прибыли от этого пожнут страны-лидеры в этой отрасли. А вовсе не те, в которых потогонные фабрики и открытые рудники.
Дополнительным препятствием для развивающихся стран является TRIPS соглашение ВТО, регулирующее права на интеллектуальную собственность. Наиболее наглядно это демонстрирует фармацевтическая отрасль Индии. В 70х годах страна приняла довольно нестрогий вариант патентного законодательства, позволяющего создавать дженерики лекарств даже пока не истек срок действия патента оригинала. Как результат, активно развивающаяся фармацевтическая индустрия страны обеспечивает работой сотни тысяч человек и создает доступные лекарства для крайне бедного населения страны. Но после того как Индия вступила в ВТО, на нее начали оказывать давление, требуя изменить патентное законодательство. Более того, когда индийская компания запустила проект по экспорту дешевого лекарства от СПИДа в Африку, США помешали этому, угрожая санкциями. Также притчей во языцех является фривольное обращение Китая с интеллектуальными правами, так что такая политика становится чуть ли не основным элементом догоняющего развития. Признавая необходимость патентов, тем не менее, стоит отметить, что TRIPS углубляет уже бездонную пропасть между бедными и богатыми странами.
Несмотря на вышесказанное, как бы не было легко изображать ВТО как агента порабощения и колониализма, это было бы огромным упрощением сложной картины мира. Какими ужасными не были бы некоторые аспекты глобализации, фабрики с невыносимыми рабочими условиями в странах третьего мира не испытывают нехватки рабочих. 14-часовой рабочий день, полное отсутствие стандартов безопасности и детский труд - гораздо лучшая альтернатива недоеданию, болезни и смерти. Никакие торговые барьеры сами по себе не способны поднять страну из бедности. Единственный путь – это взвешенная экономическая политика на протяжении нескольких десятилетий. И это оказывается непосильной задачей для стран со слабыми государственными институтами, низким уровнем человеческого капитала и воюющими элитами. Не является совпадением и то, что подавляющее большинство случаев успешного догоняющего развития произошло в странах с авторитарными или полуавторитарными режимами. Несменяемая Либерально-демократическая партия в Японии, голлизм во Франции, и 20-летнее доминирование Союза Христианских Демократов в послевоенной Германии – список можно продолжать и продолжать.
Защитные торговые тарифы могут быть как благом, так и несчастьем, в зависимости от ситуации. Если они своевременно применяются к отраслям, у которых есть потенциал стать конкурентоспособными, пошлины могут дать местным компаниям время и деньги, чтобы приспособиться к мировому рынку. Со временем, пошлины должны быть постепенно снижены, чтобы у компаний был стимул к развитию. Как следствие, правильное применение такой политики может вывести страну на новый уровень промышленного развития. Однако пошлинами и другими протекционистскими мерами легко злоупотребить, особенно когда местные компании обладают избыточными лоббистскими возможностями. Если бы какой-нибудь пронырливый предприниматель открыл ферму по выращиванию бананов на Чукотке и смог бы пролоббировать заградительную пошлину под лозунгом «Покупай Русское!», то он смог бы конкурировать с Эквадором и Филиппинами на местном рынке. Но потребители бы платили запредельную цену зазря, так как, сколько бы ни действовали эти пошлины, предприниматель никогда бы не смог снизить издержки до приемлемого уровня. По сути, защитные пошлины не что иное, как перевод денег от потребителей к производителям, и правительство должно быть крайне осторожным, применяя их. История не раз демонстрировала все опасности экономической изоляции, а уж жителям бывшего СССР забывать об этом – грех вдвойне.
Абсолютно непостижимым является то, как Правительство освещало вступление России в ВТО. К такому важному и неоднозначному событию, которое затронет жизненно важные интересы практически каждого гражданина, подошли как чему-то рутинному, сущей мелочи. Детали о ходе переговоров почти не проникали в прессу, а по их завершению правительство не могло найти деньги, чтобы перевести условия вступления. В итоге они появились в широком доступе только в мае, спустя пять месяцев после одобрения российской заявки. Иначе как отвратительным такое освещение трудно назвать – большинство средних и мелких компаний были поставлены перед фактом, без возможности что-то высказать по этому поводу. Это, а также крайне слабая осведомленность с правилами ВТО и катастрофическая нехватка специалистов по ним, и привело к появлению ряда мифов-страшилок.
К сожалению, аргументы, приводимые в пользу вступления в ВТО, чаще всего носят декларативный характер, в духе «ВТО – объективная необходимость», «ВТО принесет иностранные инвестиции» и т.д. Даже Путин, которые редко когда лезет за словом в карман, предпочел уйти от прямого вопроса о том, какие отрасли выиграю напрямую от вступления ВТО – сослался на некое большинство экспертов. Довольно хорошее популярное объяснение привел Максим Медведков, глава российской делегации по переговорам, в своей статье.
Согласно данным другого опроса, люди, которые поддерживают КПРФ, чаще всего рассматривают вступление в ВТО как вредное для России. Те же, кто поддерживает другие партии, более благосклонны к организации. Во время ратификации протокола в Думе, КПРФ, ЛДПР и Справедливая Россия голосовали против, представители этих же партий оспаривали его в Конституционном суде. Еще более громко выражают несогласие со вступлением различные левые активисты и политики – например, Делягин, Кагарлицкий и Кургинян, не жалеющие черных красок для описания будущего России в ВТО.
Но, какова пламенна не была бы риторика оппонентов вступления в ВТО, и каковы неубедительны были аргументы сторонников, они не замена для детального анализа. По счастью, доступны несколько интересных докладов и ресурсов, которые могут помочь пролить свет на этот сложный вопрос. Про-ВТО сайт, поддерживаемый Высшей Школой Экономики – настоящей альма-матер либеральной мысли в России. Про-ВТО сайт Рабочей группы по вступлению в ВТО при Российском Союзе промышленников и предпринимателей. И два анти-ВТО сайта: ВТО-Информ и стоп-ВТО. Мировой Банк написал исследовательскую работу по просьбе российского Правительства, оценивая потенциальные последствия вступления России в ВТО. Счетная Палата подготовила информативный доклад, анализирующий возможные меры по повышению эффективности системы регулирования внешней торговли. Две всесторонние работы представляют особый интерес – «Экономические последствия вступления России в ВТО» и «Отраслевой анализ присоединения России к ВТО». Хотя обе работы значительно устарели, многие моменты актуальны и сегодня.
Продолжение с разбором основных аргументов сторонников и критиков вступления в ВТО будет сегодня вечером. Stay tuned.
Автор - @kovane. Оригинал материала на английском.