2014/12/16 00:05:45
Андрей Бледный из «25/17» — о «Русском подорожнике», «Физруке» и национализме

Читать здесь: http://volna.afisha.ru/heroes/andrey-blednyy-iz-2517-o-russkom-podorozhnike-fizruke-i-nacionalizme/

Читать полную версию интервью без либеральной цензуры (это когда про противных русских националистов и Первый канал шутить можно, а говорить правду про многонациональных космополитов и антироссийскую истерику на Украине нельзя) здесь:


Участник «25/17» Андрей Бледный рассказал «Волне» о сходстве новелл «Русского подорожника» с плацкартными историями, отмене концертов на Украине, образе Димаса в сериале «Физрук » и локальной любви к родине.

– Осенью у вас вышел фильм «Русский подорожник». Он как зеркало России. Местами светлый и добрый. Но еще он страшный, потому что люди в нем умирают, убивают и остаются одинокими. Это виденье режиссеров проекта или ваше?

– Сперва были написаны песни, они задавали настроение, но каждый режиссер привнес что-то свое, конечно же. Мы не хотели нарочито показывать «немытую Россию» и не создавали для этого каких-то специальных декораций. Просто приехали в город Можайск, что под Москвой, и там снимали. Каждый альбом мы выстраиваем, как книгу. Или, в данном случае, как фильм, состоящий из новелл. Я обратил внимание, что для людей верующих, которых в России часто называют религиозными, альбом получился вдохновляющим. Они в нем увидели надежду. Для атеистов и для формально верующих – тех, кто в церковь ходит только по праздникам, «Русский подорожник» – мрачный и беспросветный. Возможно, они ищут счастье в материальном мире, где его крайне мало. Здесь война, тюрьма, болезни, смерть, зависть, ненависть и далее по списку.

– Главным режиссером проекта выступила Юлия Ауг, с которой вы сотрудничаете еще со времен «Звезды». Но несколько историй достались Давыдовскому, Велединскому и Шорохову. Почему вы не доверили «Русский подорожник» Ауг целиком? Ведь тогда он мог получиться еще целостнее и концептуальнее.

– Или однообразнее. Большинство новелл мы придумали вместе с Юлией, но некоторые истории были вне ее реальности. Песни «Поезд» и «Зима-мама» по видеоряду, который на них просился, чисто Давыдовские. И никто другой с ними бы лучше не справился.

– На «Русский подорожник» ушло 40 съемочных дней – нормальное время, чтобы снять полноценный фильм. С какими трудностями вы столкнулись, как продюсер?

– Работа растянулась с апреля по сентябрь. Когда мы уже премьерили проект, ещё шли досъемки. Знаешь, я очень переживал – получится или нет? Объем работы был нереально большим, и то, что вы видите – лишь верхушка айсберга. Актеры, режиссеры, музыканты – люди востребованные. У них плотные графики, под которые приходилось подстраиваться. А люди из киноиндустрии привыкли, что на съемках есть те, кто ищут локации, отвечают за реквизит, приносят чай с бутербродами, покупают батарейки. Мы такой штат позволить себе не могли – все делали сами. Если бы я знал, сколько нервов отнимет фильм, то три раза подумал бы перед тем, как начать проект. Я был на взводе. Потом просто решил, что «если угодно будет Господу и живы будем» то всё получится, а я не могу всё контролировать, как бы я не старался.

– Новеллы «Русского подорожника» напоминают плацкартные истории. Такие полубайки, полуисповеди, которые обычно рассказывают случайным попутчикам.

– Верно, я и сам такие слушал, путешествуя в поездах. Хотя меня больше трогают рассказы близких, потому что им веришь больше. Жанр плацкартных историй ближе к байке, хотя незнакомая компания и стимулирует на откровенность. Можно излить душу. Это вообще русский вариант походов к мозгоправу. Берешь три литра водки, покупаешь билет в плацкарт до Владивостока и возвращаешься новым человеком (смеется).

– В России «РП»  – первая попытка превратить музыкальный альбом в полноценный художественный фильм. Как вы собрали всю эту звездную актерскую команду – Мерзликина, Демчога, Верткова, Бадюка?

– Еще в конце 80-х группа «Наутилус Помпилиус» пыталась снять фильм «Человек без имени». У них был сценарий, писались композиции, но по какой-то причине проект не случился. В 2006-ом у Чичериной вышел «Музыкальный фильм», с видеорядом на каждую песню, но он прошел незамеченным. У нас, слава Богу, много друзей, а у них тоже есть друзья. И у нас была идея, вдохновившая наших друзей.

– Есть ощущение, что «Русский подорожник» окончательно изменил статус группы с субкультурного на массовый?

– Мне сложно взглянуть на все со стороны. Мы сначала сочиняли пластинку, потом сводили, писали сценарий, потом я присутствовал на съемках и монтаже, дальше начался тур, и мы поехали. Если измерять популярность количеством проданных билетов и новыми подписчиками в интернете, то группа конечно стала популярней. А  статус проверяется временем.

–  Ваши песни неожиданно появились во втором сезоне сериала «Физрук». Там есть занимательный персонаж Димас - националист новой волны. Он проповедует ЗОЖ, носит футболку «Ярусский», рэп читает. При этом Димас отнюдь не положительный герой. Парень идет по головам, кидает людей, дядю подставляет. Демонизирует ли его образ  русских националистов? И вообще соответствует ли такая ирония реальному положению дел?

– Я попытался посмотреть первый сезон. Скачал. На середине второй серии не выдержал. Выключил, стал смотреть английскую «Утопию». Потом к нам обратились люди, попросили песен для второго сезона «Физрука». Деньги предложили небольшие, как наш гонорар за один концерт в Верхнесугробинске каком-нибудь. Мы своих слушателей по человекам собираем, «ловцы человеков», сериал рейтинговый, кто-то услышит, заинтересуется, начнёт искать наши песни, найдёт и что-нибудь поймёт. В идеале. В общем, мы согласились.
И тут нам в «Контакте» стали писать разгневанные люди с коловратами и картинками разной степени суровости витязей на аватарах, видимо, защищающими их аккаунты от владельца этой сети – Алишера Бурхановича Усманова. Суть претензий – как вы могли, это очерняет светлый образ русского националиста, мы не такие, мы между подходами к брусьям обсуждаем труды Ивана Ильина и Михаила Меньшикова, а вовсе не барыжим травой и спайсом.
Если серьёзно, то ходить в футболке «Ярусский» в 2014 году – это как-то чуть-чуть смешно. И тут адепты турника и коловрата мало чем отличаются от своих оппонентов с принтами «Курдюкустан» –  у тех тоже отсутствует самоирония, всё максимально серьёзно, кругом враги, и всем надо демонстрировать свой тестостерон.
Раз русский национализм в опасности, надо будет всё же заставить себя посмотреть этот сериал, а то мы всё делами занимаемся, своих белых детей воспитываем, чужим помогаем, нам некогда телевизор смотреть.

– В России «Физрук» объединил массы людей в России, как в свое время сделал «Во все тяжкие». Как думаете, в чем его феномен? Почему он заставляет обращать на себя внимание представителей разных социальных групп и возрастов?

– Сравнивать «Физрука» и «Брейкин Бэд» – это как сравнивать «Металлику» и «Коррозию металла». Что заставляет людей слушать эти группы? У одних крутая музыка, у других голые девки на сцене.

– Парадоксальное сходство «Физрука» и «Во все тяжкие» еще в и том, что они оба ставят важный вопрос, что это такое быть настоящим мужиком в XXI веке? А как вы на него отвечаете?

– Отвечать за слова, заботиться о близких, жертвовать собой ради других. Как Иисус Христос.

– Александр Ф. Скляр в недавнем интервью заявил, что русский рэп, как жанр более национален, нежели русский рок-н-ролл. Он меньше оглядывается на Запад и говорит со слушателем на одном языке о проблемах войны и мира.

– По мне так русский рэп, как был пародией на негров в 99 случаев из 100, так ей и остался. Для меня удивительно, что в 2014-ом году люди делят музыку по жанрам. Рэп мы не слушаем, а рок слушаем. Ты смеешься, а у нас ни одного интервью не было, где бы нас не спросили: «Рэп мы или рок?». Как тут отвечать? Неужели в Америке журналисты мучали, например, Зака де ля Роча из Rage Against the Machine такими вопросами? Вот вы Зак читаете рэп, а Том Морелло играет рок, что-то не сходится, как вас теперь понимать? Кинчев, кстати, еще в 80-х использовал речитатив в песне «Тоталитарный рэп».

– Миша Маваши недавно написал на своей страничке, что «рэп за правильный смысл умирает». Вы когда-то были частью этого тренда, но быстро от него отошли.

– Я Мише, как и всем остальным, еще два года назад об этом сказал: не обольщайтесь парни, добро не победило зло, да и мир вдруг не стал сознательным. У негров тренды музыкальные. Сегодня они одни трещетки используют, завтра другие. В России же тренды смысловые. Одно время читали про «падики» и «дудки». На смену этому пришел антитренд про турники и ЗОЖ, завтра появится что-то еще. Это маятник, естественный процесс.

– Guf выжил, несмотря на смерть наркотического тренда.

– У Леши своя аудитория, он остался, а остальные пропали. Guf – певец самого себя. У него большой опыт любви и ненависти с веществами. Его историям веришь. Наркотический тренд был мощной составляющей в его творчестве (он его и создал, в принципе), но Лехин рэп и без него может прекрасно существовать. Если Леша в очередной раз заедет в «рехаб», а потом начнет рассказывать, что ЗОЖ – это круто, и его от турников, как от «быстрого» прёт, его будут слушать.

– Ваш коллега Noize MC стал жертвой политических репрессий. По всей стране силовые ведомства рекомендуют организаторам не проводить его концерты. А если те проявляют принципиальность, правоохранительные органы в день шоу устраивают учения рядом с клубом или находят иной способ сорвать выступления. Почему хип-хоп комьюнити до сих пор не написало письмо в его поддержку?

– В России обычно рокеры своих защищают, у них больше солидарности. А если я не разделяю желание Нойза бегать с голой писькой по сцене, то я лучше промолчу. Не буду же я писать у себя на странице: «Каждый музыкант имеет право показывать свою письку! Никто у нас его не отнимет! Иначе за что мы в подъездах молодость убивали?» (смеется).

– Вы официально объявили о решении отменить запланированный тур по Украине. Почему?

– Потому что случиться на концерте может всякое, а я не готов брать ответственность за своих музыкантов и за наших слушателей. Нам предлагали выступить на юго-востоке Украины, но мы отказались. По той же причине отменили поездку в Киев – один из наших любимых концертных городов.

–  Еще вы не захотели сниматься в сюжете «Первого канала», посвященному ополченцам, слушающим вашу музыку. Свое решение вы мотивировали тем, что не хотите ассоциироваться с войной и занимать чью либо сторону. Не было ли соблазна «подумать», найти компромисс? Не боялись ли, что отказ закроет перед вами некие двери к большим возможностям?

– Конечно, мы подумали, мы же не истерички – услышали «Первый канал» и сразу: «нет, Сатана, мы не пойдём к тебе в передачу!». Если бы мы в этот агитпоезд запрыгнули, возможно, что он нас домчал бы куда-то повыше, к кормушке. Мы не такие шумные, как Нойз, и не такие старые, как Макаревич, нас знают гораздо меньше людей, нас нет смысла показательно пороть за отказ от сотрудничества с машиной госпропаганды. Я, в отличие от жителей «фейсбука», профан в геополитике, мы на стороне тех мирных граждан, женщин и детей, которые гибнут, пока делят территорию, на которой они живут.

– В «Русском подорожнике» привлекает внимание новелла «Последний из нас», опирающаяся на библейскую историю о Каине и Авеле. Многие разглядели украинский след и намек на братоубийственную войну. Вас даже назвали провидцами.

– Мы начали работу над альбомом в 2013-ом году, в январе 2014 закончили его сочинять. Сначала записали его в демо-варианте, потом переписали на чистовую вокал и инструменты, мы у Константина Кинчева эту практику подсмотрели. Тогда о столкновениях на юго-востоке Украины и речи не шло, даже ещё на Майдане ничего не произошло.

– Пропаганда влияет на умы жителей обеих стран, но, по ощущениям, степень антироссийской истерики на Украине давно находится за гранью реального. Знакомый боец MMA, побывавший недавно на турнире в Киеве, рассказывал, что каждый первый просил его передать привет Путину.

– Отождествлять политику государства и его жителей – это колхозное сознание. Я могу так говорить, я сам из провинции. Мне это напоминает истории о наших концертах в глубинке. Приезжаешь, к тебе подходят местные и спрашивают: «Как Гуф? Как Баста? Как Нойз? Как Луперкаль?». Как будто мы живем в таком рэп-общежитие. Где Нойз по коридору голым бегает, Леха с «бульбиком» у окна сидит, Вася рядом чай заваривает, а Луперкаль с балкона зигу кидает. Мы общаемся, но у каждого своя жизнь. Когда говорят: передавай привет президенту – это колхоз. На решение Владимира Владимировича мнение большинства россиян никак не влияет.

–  На ваши концерты по старинке заглядывают силовики из отдела по борьбе с экстремизмом. Но если раньше в песнях «25/17» хватало бунтарства, то сейчас они стали философскими. Устали бороться?

– Скажу так: мы живем здесь, хотим жить здесь дальше и надеемся, что наши концерты не будут запрещать, надеемся, нам не придется отсюда уезжать. Знаешь, я сейчас приведу пример. Он больше о локальном чувстве любви к родине, но тем не менее. Как-то я был в горах. Стоял, смотрел, ну надо же, думаю, как красиво! И в тоже время понимал, что все эта красота не моя. Я когда приезжаю в Сибирь и еду с отцом и мамой через зимнюю тайгу, то сердце радуется. Есть ощущение, что здесь все мое... Папа, мама, елки, березки, друзья мои. Я это все люблю и хочу, чтобы все вокруг менялось в лучшую сторону. Но, как это не банально звучит, изменения не произойдут из-за смены ключевых фигур в правительстве. Я в этом абсолютно уверен. Неважно, как зовут президента - Вова, Петя или Вася. Это никак не влияет на решение человека - убить своего соседа после литра водки или пойти к чужой жене. Разве глава государства их толкает на грех и преступление?

–  «Диванные оппозиционеры» с «Facebook» с вами бы не согласились.

–  Знаешь, я как-то общался с сестрой своего друга. Она классический космополит, много времени проводит за границей, вращается в рекламном бизнесе, отдыхает в правильных местах. И вот девушка говорит: «В России плохо, хочу отсюда уехать навсегда! Потому что здесь некрасиво, нет пандусов, а еще здесь притесняют секс меньшинства!». У нее много друзей геев, и ей за них обидно. Знакомых «колясочников» нет, просто про отсутствие пандусов говорить модно. Папа девочки –  еврей, и она в какой-то момент поняла, что, она наверное, нерусская. Все это звучит, как анекдот или агитбайка с сайта арийских жидоборцев. Ее не волнуют реальные проблемы - низкие пенсии, бюрократия в ЖКХ и т.д. и т.п. И это срез, эти люди так живут, так думают. Они от страны дистанцируются - здесь мы, а здесь вы. У нас в Европах, где мы часто бываем, хорошо, а у вас, у русни сиволапой - плохо. Некрасиво, пандусов нет и геев обижают. А я вам тут про березки…

Интервью - Василий Трунов
48 посетителей, 30 комментариев, 37 ссылок, за 24 часа