Есть у российского туриста одно примечательное свойство. Он не просто шарахается по городам и весям, тыча объективом во всё, что не успело увернуться. Он ещё и любопытствует. Вопросы разные задаёт. А получив ответ — размышляет. Сравнивает. Делает выводы. И так далеко они порою идут, эти самые выводы, что приходится срочно что-то по этому поводу предпринимать. Бокалов этак несколько. Чтобы сразу минус пятьдесят к интеллекту, который только мешается, и минус столько же к реформаторскому зуду.
В Прагу Ваня заскочил, можно сказать, внепланово: просто во время одной из своих поездок по Европе вдруг нарисовалось свободное время, которое он решил употребить на углубленное изучение органолептических характеристик ряда местных сортов пива. А заодно и восполнить пробелы в знании местной топографии и топонимики.
Побросав свои вещи в отеле, под который был переоборудован теплоходик, вставший на долгую стоянку неподалёку от Карлова Моста, Ваня потолковал со смышлёным парнишкой на ресепшене и позвонил на номер, который тот порекомендовал. А через часа два они с Хеленой (так Ване представилась дама, что взяла на себя труд персонального гида) уже топтали на пару пражскую брусчатку, направляясь в сторону Староместской площади.
Хелена, которая не только родилась и выросла здесь, но даже квартиру себе купила в одном из старинных домов в центре, знала город прекрасно. Знала и нежно любила. И, как показалось Ване, смогла заразить этой привязанностью и его. Во всяком случае, подходя к городской ратуше, он поймал себя на том, что они с Хеленой уже вовсю обсуждают цены на местную недвижимость и оба сокрушаются по поводу непомерно высоких расценок на коммунальные услуги в старом жилом фонде.
Когда цимбалы пражских курантов на ратуше почти закончили отбивать очередной час, Хелена, указав на фигуру Смерти, негромко сказала:
-- Между прочим, этот скелет раньше не только часы переворачивал и колокольчиком звенел, он ещё и рот раскрывал.
-- Раньше? - переспросил Ваня. - А тепрь что? Челюсть заела?
-- Правильнее сказать, - улыбнулась Хелена, - Ему её заели.
-- За что? - удивился Ваня.
-- За птичку, - развела руками Хелена.
Оказалось, что однажды в рот Смерти (не иначе как с целью изощрённого суицида) залетела птаха. Не то воробей, не то ещё какой дятел. Как раз в тот момент, когда челюсти начали смыкаться. Поскольку птицам премия Дарвина не положена, всё бы тихо-мирно и закончилось, ан нет. Среди свидетелей птичкиной погибели, как на грех, затесался активист партии «зелёных». Партия подняла вполне ожидаемый вой по невинно пожёванной животинке, подтянулась стая вечно голодных адвокатов, начались тяжбы, посыпались петиции...
-- В общем, челюсть этому скелету то ли приварили, то ли ещё как-то заклинили, - вздохнула Хелена.
-- Здесь есть поблизости хорошая пивная? - хрипло спросил Ваня спустя минуту ошеломлённого молчания.
Сделав по глотку из кружек - Хелена пыталась заартачиться и оплатить свой заказ сама, но Ваня заявил, что он перестанет себя уважать, если позволит ей это сделать — они закурили и ещё несколько минут сидели молча. Наконец, Ваня тряхнул головой, словно отгоняя тягостные мысли, и улыбнулся.
-- Знаешь, Хелена, - сказал он, сделав ещё один глоток, - Мой друг — там, в России - работает психиатром. И он говорил, ссылаясь на свою начальницу (та, вроде, бывала у вас тут по обмену опытом), будто амбулаторная помощь психически больным гражданам здесь никакая. Что они предоставлены сами себе. В стационаре — там да, там быстро из психоза выводят, очень быстро, чтобы койка подолгу не занималась — а потом иди, куда хочешь. Я сначала не поверил. А вот теперь верю. Я теперь знаю, куда они после выписки деваются.
-- Куда же? - хитро изогнув бровь, спросила Хелена.
-- В партии всякие, - ответил Ваня. - Активистами.
-- Ну вот видишь, - улыбнулась Хелена, - Теперь для тебя одной нашей тайной стало меньше.
-- Главное, - наклонившись вперёд, полушёпотом сказал Ваня, - Чтобы наши этот опыт не вздумали перенять. Пусть лучше амбулаторная служба психиатрии занимается ими, чем они займутся всеми нами!