Заведующий амбулаторной службой, Виктор Александрович, человек с развитым чувством юмора. Умеет пошутить над коллегами, сохраняя невозмутимое выражение лица, на что многие покупаются.
Как-то, ещё будучи участковым психиатром, сидел на общедурдомском профсоюзном собрании аккурат позади шефа, Матвея Григорьевича, и вполголоса вещал развесившей уши коллеге из дневного стационара:
- Вот вы говорите — Татьяна Евгеньевна, психотерапевт, принципиально новая методика...А в чём её принципиальная новизна? А я вам скажу. Они с больными на группу приносят два-три литра вина. Или, если особая дата, то пару-тройку бутылок коньяка. Очень способствует установлению доверительных отношений и раскрытию индивида в коллективе. Правда, пару раз перестарались, на песни похабные перешли, но ведь и метод новый, ещё не отработанный. Думаю, за ним большое будущее.
Сидящий впереди Матвей Григорьевич весь обратился в слух, а по окончании собрания с суровым видом направился в сторону психотерапевта, откуда потом несколько минут раздавались их голоса: укоризненный хриплый бас заведующего и тонеький возмущённо-оправдывающийся голосок Татьяны Евыгеньевны.
Запомнилась и другая шутка. Работал у нас врачом Ефимыч. Очень колоритный доктор, невысокий, плотно сбитый, с карлосоновским брюшком, лысый и очень жизнерадостный. Имел в жизни две страсти: выпивку и женщин. И если с женщинами, в силу семидесятилетнего возраста, было не всё гладко — помнится, на каком-то корпоративе он получил отпор от возмущённой процедурной медсестры, которая заявила ему:
- Ефимыч! Да в твоём возрасте уже только давление может подыматься. Тебе уже на кладбище прогулы ставят, старый чёрт, а всё туда же! -
то со спиртным было полное взаимопонимание. Как-то раз, после удавшихся выходных, он топал походкой тяжелобеременного пингвина в свой кабинет. Как раз мимо Виктора Александровича, который рассматривал кофемашину в буфете. Увидев Ефимыча, он оживился, поздоровался и, приобняв за плечи, доверительно ему поведал:
- Ты в курсе, чем наш буфет промышляет? Нет? А ты внимательно погляди на их кофейный агрегат. Из двойного носика Маша кофе наливает. А из отдельного краника (тут он указал на носик для кипятка и пара) — самогон, очень, кстати, качественный. Девятнадцать пятьдесят за сто граммов.
Ефимыч честно держался полдня. Пил минералку, давился некрепким чаем. Но разве выдержит горящая душа, когда под боком такая роскошь! Маша сильно удивилась, когда пингвинчик, переваливаясь с боку на бок, притопал к ней и шёпотом попросил «стаканчик того, за девятнадцать пятьдесят»...