2016/02/18 02:58:39

Меня спрашивают, как я отношусь к давешнему этому ходу конём в украинской Раде, когда Яценюку двойку поставили, но из школы не выгнали.

А как я к этому относиться должен? Я гражданин России, живу в России, отвечаю за Россию, и вынужден признать, что пока не могу призвать своё собственное государство к соблюдению приличий и порядка. Мы (Корпорация, к которой я имею честь принадлежать) сильны, но не всесильны. А течной суке, сорвавшейся с поводка, иногда приходится дать набегаться, прежде чем запереть её в клетку. Потом, само собой, придётся платить компенсации тем, кого она покусала, резвясь на просторах.

Что до Украины, то это в любом случае взгляд со стороны. Я не вправе, конечно, чего-то советовать — но порой рассуждаю вслух, как бы я действовал на месте киевских властей.

Например, в решении пресловутого «языкового вопроса». Четыре государственных языка (украинский, русский, венгерский и румынский), чтоб уж никому не было обидно. Из них знание двух (по выбору) — обязательно для аттестации на госслужбу или для поступления в вуз с государственной аккредитацией.

Мне лично это решение кажется изящным и удачным. Украинцы и так почти все довольно прилично знают русский, «моночелюстным» всё-таки проще будет выучить близкородственный славянский, нежели романский или финно-угорский — и вроде все права соблюдены, всех коренных меньшинств.

Или — почему бы не принять «федерализацию»? Особенно, в таком виде, в каком это приведёт лишь к появлению верхней палаты парламента, где получат равное представительство проблемные и многолюдные восточные области — и малолюдные, но цивильные западные (коих больше). То есть, вот по два сенатора от Донецка и Луганска — и по два от Львова, Иванофранковска, Черновиц, Луцка, Житомира и проч. И такой сенат — запросто заблокирует любые «антиукраинские» инициативы нижней палаты, где Восток имеет гораздо бОльшее сравнительное представительство. В чём тут будет победа «московского лобби»?

Но Киев не пожелал прислушаться к этим предложениям — значит, так. Им виднее.

Что до деятельности правительства Яценюка, так я считаю, что Кролик - большой молодец. По правде, после победы Майдана (к которому отношусь не совсем однозначно, но всё-таки уважительно хотя бы к мужеству людей, дравшихся за свою свободу) — я ожидал, что экономика повалится, а гривна пойдёт вниз штопором. Так часто бывает после революций, когда никому из инвесторов не понятно не только то, что из себя представляют новые люди во власти, но и то, насколько она прочна, их власть, и не сменит ли их нечто совсем одиозное, с чем дела иметь нельзя напрочь. Ну, все же помнят опыт русской Февральской революции — и последующего прихода большевиков.

К тому же, Украина, хотя в целом была победнЕе России, но — более «социальное» государство. Со сравнительно (по ППС) более высокими пособиями и льготами — и там, вроде, не было случаев, чтобы кому-то срезали трубы отопления за долги по ЖКХ или выселяли из квартиры. Могу ошибаться, конечно, но не припомню. А в России — сплошь и рядом. Она вообще «отмороженней».

Поэтому, когда происходит в целом буржуазная революция, а экономика дышит на ладан и во многом зависит от траншей МВФ, а он всегда выставляет довольно жёсткие либеральные условия по урезанию социальных расходов, а люди привыкли к халяве, и многие всерьёз раскатали губу на то, что после революции станут жить лучше — правительство оказывается в таком положении, когда, что бы оно ни делало, им не будет доволен практически никто.

Во всяком случае, все те, кто считает, что правительство им должно какие-то «покрашення» делать, а не то, что «чем меньше правительства в моей жизни — тем лучше». Ну и те, кто привык пиариться на критике любого правительства. Что, на самом деле, полезно, когда без кликушества. Как бы ни было правительство хорошо — а дрючить-то его надо. Планида его такая. Иначе — оборзеет.

По правде, в марте-14 я думал, что вместе с обвалом украинской экономики (казавшимся неизбежным — и в гораздо бОльших масштабах, чем был реальный просад) — кабинеты министров будут меняться в Киеве, что платья на подиуме. Вероятно, так бы и было, если б любезное Отечество (то, которое к северу от Украины) не подсуропило с аннексией Крыма и войной на Донбассе. Чем одновременно и отрезало от влияния на украинскую политику самые проблемные, самые антиевропейские регионы — и создало ситуацию, когда «война всё спишет» и вообще «не время ссориться, время сплотиться перед лицом общего врага».

Хотя украинцы всё равно, конечно, и в этих условиях собачатся друг с другом, и преобладающий модус в политической публицистике - «Измена!» - прокричал Мальчиш-Кибальчиш».

Это с одной стороны бестолково, местами и вульгарно по европейским меркам (там давно не принято кидаться словами вроде «измена» даже в адрес таких оппонентов, которых ненавидишь) — но всяко лучше российского «монолитного единства» (которое, конечно, в своё время обрушится с треском, что твой ледяной дворец Снежной Королевы, где мальчик Кай так и не сподобился сложить слово «вечность» из четырёх кубиков, первый из которых с буквой Ж).

Будучи политкорректен, как я есть, сказал бы, что украинцы - «прекраснодушная бестолочь», в то время как русские - «отмороженные сумасброды». А так-то - «мы-один-на-рот», хули. Братья-славяне. Ну, это с моей, варяжской точки зрения :-)

Подчёркиваю ли я этим свой великоваряжский и вообще европейский шовинизм? Уй, Европа — вовсе не то место, где мог бы сложиться какой-то панъевропейский шовинизм в целом. Она очень разнообразна.

И вот глядя на Украину — я частенько вспоминаю такие южные европейские страны, как Франция и Италия. И отмечаю, что Украина, при схожести некоторых черт менталитета, даже выигрывает перед ними, поскольку в ней сильнее буржуазные, а не левацкие настроения.

Тут надо отметить, что в моём мировоззрении любой социализм - говно (если он выражен политической силой, желающей взять власть и навязать свои представления об «общем благе» другим людям, а не коммуной единомышленников, которые берут какую-то землю и там сами строят, чего хотят, и это их личное дело). И некоторые говорят брезгливо: «В сортах говна не разбираемся: что там фашизм Муссолини, что нацизм Гитлера, что большевизм Сталина, что итальянское послевоенное левачество со всякими «Красными бригадами», что скандинавские велфар-стейтс».

Но нет: всё-таки приходится делать и анализ кала для диагностики общественно-политических организмов.

И вот скандинавский «как бы» социализм — он всё-таки отличается от «южноевропейского» (испанского, французского, итальянского, в крайней стадии — греческого).

Первый — зиждется на искренней готовности большинства членов социума работать ради общего блага, чтобы другим людям было лучше. Ну, у них ещё веке в десятом слиняли ребята, которые готовы были рубить головы, чтобы снять с шеи колье. Остались — фермеры, ставящие у обочины мешки с картошкой и ведро для оплаты. Поэтому, возможно, этот «нордический как бы социализм» и достиг некоторых успехов, которые сейчас выставляются «витринно» всеми прочими леваками мира (хотя сами-то скандинавы всё больше приходят к выводу, что пора бы эту лавочку прикрывать).

Второй, южанский тип социализма — зиждется всё-таки на «отобрать и поделить». Там позиция не «что я ещё могу сделать полезного для общества?», а «каких ещё ништяков я могу урвать от государства?» То есть, более классическая социалистическая мотивация.

Поэтому, собственно, Юг Европы изрядно лихорадило десятилетиями после Войны. По воле массового халявнически настроенного избирателя во власть приходили популисты, благополучно всё разворовывали и проёбывали, прикрываясь «заботой о простом народе», очередное недовольство, очередные демонстрации-манифестации, очередной правительственный кризис — приходят новые популисты.

Особенно это характерно было для Италии. Там эта министерская чехарда в иные особо «урожайные» сезоны доходила до того, что и три раза за год правительство менялось.

Сумбур и веселуха, конечно, но в принципе — ничего, жить можно. И даже развиваться худо-бедно. Экономика в целом рыночная, средства производства государству не принадлежат, лишь очень условно им контролируются, — а потому и не так важно, кто там дорвался до власти в парламенте и какие безумства напринимал. Идиотизм законов облегчается необязательностью их исполнения — не только в России или Украине. В Италии тоже. Да в любой европейской стране, и даже в Штатах.

Если, конечно, не идти слишком(!) русским путём, вроде, там, в штате Флорида законом запрещено ебать дикобразов — так давайте выебем дикобраза и посмотрим, что нам за это будет. Для начала — иголки в самых чутких местах, необходимость медпомощи, плата за неё, и понимание, почему, собственно, в каком-то 1850-м году возник такой судебный прецедент, обретший силу закона. Когда какой-то мудак выебал дикобраза, а штат решил, что нехер лечить его бесплатно, и вообще пусть ещё штраф заплатит, создав такие проблемы людям и дикобразам.

Но если по уму договариваться и о разумных вещах — да можно и в Европе, и в Штатах законы (особенно неудобные) обходить. Когда говорят, что там коррупции нет — это, значит, вы давать не умеете. Это ж не пачка зелени на стол — это тоньше делается. Подружиться сначала надо. Ну а личные отношения — они везде рулят. Даже в какой-нибудь Дании, где поначалу создаётся впечатление, будто бы там сплошные улыбчивые биороботы в чиновных инстанциях, сродни механическому таксисту из фильма Total Recall со Шварцом. Но при ближайшем рассмотрении — да не, люди. У которых есть проблемы, которые можно решить, и тогда получаешь некоторые бонуса.

Но вернёмся ниже по карте, в Италию.

Её спецификой было, на протяжение десятилетий, ещё и то, что там есть МАФИЯ. Прежде всего — сицилийская Коза Ностра. Есть, конечно, ещё и Каммора на Севере (была, вернее), Ндаренгетта в Калабрии — но прежде всего Коза Ностра.

А Мафия — это не всегда деструктивный фактор. Нет, когда речь идёт о выборе между мафией и комми — разумный человек, конечно, выберет криминальную организацию, заинтересованную в получении прибыли (а не в том, как бы «весь мир до основанья») и придерживающуюся хоть каких-то понятий чести (а не «революционной целесообразности»).

К тому же, мафия — это романтично, sort of.

Помню, в девяностые у каждого второго криминального авторитета настольной книгой был «Крёстный отец» Марио Пьюзо. Ну, хорошая книга, действительно.

У меня, как у продвинутого криминального авторитета, эта книга была уже в восьмидесятые, лет в двенадцать первый раз прочёл. И в оригинале, без советской цензуры, вырезавшей в переводном издании особо важные сцены (эротические, преимущественно).

Не скрою, она вдохновляла нас, когда мы создавали своё «сообщество взаимопомощи анонимных каратистов» вокруг нашей секции шотокана. Когда, если какой-то упырь кому-то из наших жить мешает, пакостничает — то его встречают ребятишки с другого района, которых он знать не знает, и доходчиво объясняют, что не надо этого. И никогда менты не найдут (ну, почти никогда: один раз меня всё-таки прихватили, когда сына начальника ментовки с его дружком отоварил :-) ).

И я не говорю о том, круты были мы в школе, или лохи (второе, конечно!) - я говорю о шаблоне поведения, о ценностях и духовных скрепах у нашего поколения, и плюс-минус лет пять. А это те ребята, которые сейчас и определяют жизнь что в России, что на Украине.

Но помимо Годфазера ещё бОльшим фактором влияния итальянской политической культуры на подрастающее поколение будущей постсоветской элиты оказался многосерийный (и многосезонный) итальянский фильм «Спрут» (La Piovra)

Он действительно неплохо сделан, там хорошие актёры, «вменяемые» сюжетные линии, и он, в принципе, близок к тому, что реально было в Италии в восьмидесятые (сейчас — немножко по-другому, хотя во многом и то же, только что не так брутально).

Этот сериал (по хорошему счёту — сезонные выхлопы по шесть серий) — был ОЧЕНЬ популярен на всём советском пространстве в конце восьмидесятых. Поскольку тогда это ещё редкостью было, допуск не просто какого-то импортного фильма в кинопрокат, а забугорного сериала — на телевидение (да, тогда было где-то четыре канала, а не 1004). Ну, если не считать «Три поляка, грузин и собака» или «Ян Клосс и Копьё Судьбы в жопе Гитлера». Люди моего возраста — поймут, о чём речь. Польские многосерийные фильмы, которые тоже давались по советскому ТВ.

Но Спрут — это другое. Это ж буржуины снимают сами про себя. И у них там мафия. У них там жесткач. Но, сцука, они ж там все на иномарках ездят, вот эти обиженные и обездоленные простые итальянские люди. А, нет, вот и Уазик! Его использует киллер, чтобы разъебашить неугодного чела в телефонной будке. Мы гордимся нашим автопромом? Мы — гордимся мафией, которая может быть и наша.

Серьёзно, если вы родились лет двадцать-тридцать назад — найдите и посмотрите сериал Спрут. Чтобы просто понимать менталитет тех дядечек, которые были сопливыми пацанами, когда он вывалился на советские голубые экраны, и на которых это дело, это общее наше дело, это Cosa Nostra, оказало ОЧЕНЬ большое влияние. Что в России, что на Украине. Тут-то мы все из одной купели вылезли.

Доблестный комиссар Катани, пытающийся вырвать щупальца этому спруту, пронизавшему им всё общество — это, конечно, очень классный парень в исполнении Микеле Плачидо. Но всем же понятно, что его просто грохнут, когда вся борьба с мафией на нём стоит. А мафия — бессмертна. И это очень прикольно, когда у тебя есть завязочки во всех сферах, когда ты можешь, в конце концов, стать неуязвим, как какой-нибудь Эспиноза.

Вот что впитало из этого сериала подрастающее поколение пионеров и комсомольцев второй половины восьмидесятых, которые сейчас — занимают реально важные должности. Пусть не высшие — но важные. От которых всё и зависит, что бы там ни болтало высшее руководство.

Это нужно иметь в виду более молодым активистам, что когда ты говоришь с сорокалетним чиновником — у него положительный образ поведения зафиксирован ещё в мастурбаторном отрочестве где-то на уровне тех персонажей сериала Спрут, которые, принадлежа к «высшей касте», решают вопросы между собой по выгоде и по понятиям, а никак не по закону.

Он может нихера не помнить этот сериал, но он его смотрел, и образ вошёл — как импринтинг у гусёнка, идущего за человеком в отсутствие мамки-гусыни.

89 посетителей, 87 комментариев, 89 ссылок, за 24 часа