Пролистав произведения замечательного русского писателя Варлама Шаламова, в его книге «Четвёртая Вологда» я обнаружил описание, как он потерял веру в Бога. В этом описании, видимо, неслучайно упоминается Дед Мороз — некая детская версия Бога. Когда люди взрослеют, перестают получать подарки от Деда Мороза и верить в него, у многих из этих людей возникает желание верить в более могущественного Деда Мороза и получить от него за это более ценные подарки типа вечной жизни в раю. Такое чувство у меня возникло после прочтения вот этих строк Шаламова:
Веру в Бога я потерял давно, лет в шесть. Потому в дальнейшем меня мало трогали истеричность Кириллова и метания Ивана Карамазова. И уж вовсе казались ненужными, а главное — очень плохо написанными многочисленные притчи Льва Толстого.
Бог уже был мёртв для меня. Гальванизация Достоевским всех этих проблем спасти ничего не могла, а рассуждения о гибнущих невинных детях как аргумент существования Бога и вовсе кощунственны. Вообще же Достоевский — самый антирелигиозный русский писатель.
Потеря веры совершилась как-то мало-помалу, вдруг оказалось, что мешок Санта-Клауса пуст. Разоблачение сёстрами рождественского Деда Мороза на меня не произвело никакого впечатления. Не Санта-Клаус, так мать или отец. В рождественских подарках не было для меня проблемы.
Очевидно, у человека существует какой-то запас религиозных чувств — тоже вроде шагреневой кожи, — тратится повседневно. И так как сложность жизни всё возрастает, в этой возросшей сложности жизни нашей семьи для Бога у меня в моём сознании не было места. И я горжусь, что с шести лет и до шестидесяти я не прибегал к его помощи ни в Вологде, ни в Москве, ни на Колыме. (Шаламов В. Несколько моих жизней. — М.: Республика, 1996. — С. 361.)